— Мамочка, потерпи, не двигайся, прошу тебя, — и мать неожиданно успокоилась. Затем её завернули в одеяло, в котором привезли, и подняли на лифте в реанимацию.
— Заходить в реанимацию нельзя, — сказали Наташе, и они с мужем остались на первом этаже. Через несколько минут им вернули одеяло и мягкий тряпичный комок, который недавно был сорочкой.
— Распишитесь, что ценных вещей при ней не было, и можете идти, — услышала она, отправляясь вслед за женщиной в белом халате.
— А у кого и когда можно узнать о её состоянии?
— У лечащего врача с восьми до половины девятого или после двенадцати, — ответила женщина, усаживаясь за стол.
Записав информацию и расписавшись в журнале, Наташа с мужем вышли на улицу. По пути к дому она позвонила по сотовому телефону младшей сестре и сыну и в смягчённых тонах, чтобы не напугать их, сообщила о случившемся.
Ночью Наташа уснуть не смогла. В восемь часов утра, отсчитывая минуты до этой ровной цифры, она набрала записанный на клочке бумаги номер телефона реанимации. Женский голос в трубке ответил, что её мама пришла в сознание, начала двигаться и говорить, и проходит дальнейшее обследование. Причина произошедшего не выяснена. Последовавший за этим вопрос показался Наташе странным.
— Скажите, что она за человек?
После непродолжительной паузы Наташа ответила:
— Прожила нелёгкую жизнь, много работала, без вредных привычек, строгая, волевая, с сильным характером, но отзывчивая и всегда готова прийти на помощь.
Наташа пыталась дать максимально объективную характеристику и одновременно понять суть вопроса. Может быть, мама категорически отказалась принимать какие-то лекарства? Она ими почти не пользовалась в повседневной жизни, не любила ходить в поликлиники и выстаивать в их многочисленных очередях. В молодые годы времени на себя не хватало, а теперь его было достаточно, но старые привычки сохранились. Если что-то болело, она ждала, пока пройдёт, простуду лечила своими испытанными средствами: малиновым вареньем, молоком с мёдом, горчичниками и травами, которыми когда-то лечила своих детей её мать. К счастью, болезни беспокоили её не слишком часто, словно чувствуя пренебрежительное отношение. А может быть, свежий воздух деревни, где прошло её детство, и физический труд на земле создали свой естественный запас прочности. Правда, в детстве в бедной многодетной семье она недоедала, но голоданием теперь даже лечатся современные люди, которые не знают, что такое настоящий голод.
