— Мамочка, что с тобой? — испуганно спросила она.
В ответ раздался отрывистый стон. Наташа подняла с ковра упавшую с аппарата трубку и дрожащими пальцами набрала номер телефона «скорой помощи». Пока она отвечала на бесчисленные вопросы врача, ей казалось, что они теряют слишком много времени.
— Чтобы понять, какую бригаду направить, нужна самая полная информация, — пояснили ей на другом конце провода.
«Скорая помощь» прибыла быстро, но десять минут ожидания Наташе казались вечностью. Положив трубку на рычаги, она снова сняла её, набрала «103» и спросила, можно ли поднять женщину с пола и что можно сделать до приезда врачей. Получив рекомендации, они с мужем положили Татьяну Павловну в постель, что оказалось совсем непросто. Женщина невысокого роста и среднего телосложения в бессознательном состоянии была неестественно тяжёлой. Наташа слегка увлажнила ей лицо водой.
Раздался звонок, и в комнату вошли три молодых врача в бордовых халатах: две женщины и мужчина. Наташа торопливо рассказала им, что произошло за последние минуты. Обратившись к неподвижно лежавшей женщине с вопросом и не получив ответа, врачи, коротко переговариваясь, засуетились возле неё, доставая из саквояжа иглы и приборы.
В этой так хорошо знакомой комнате Наташа чувствовала себя бесполезной. Родной человек, который ещё вчера ходил и говорил, сегодня лежал неподвижно, и она ничем не могла помочь. Только быстрые движения врачей говорили о том, что мать жива и продолжается схватка жизни со смертью.
— Она в коме, нужно везти в реанимацию, — коротко сказала женщина-врач, записав паспортные данные больной. — Найдите мужчин, чтобы снести её на носилках вниз.
Наташа вышла в общий коридор. На её просьбу сразу откликнулись соседи.
В чистой, но старенькой сорочке, хранившей привычную мягкость и тепло, с которой Татьяна Павловна ещё не готова была расстаться, хотя в шкафу лежали другие, новые, её завернули в шерстяное одеяло без пододеяльника, которое Наташа вытащила из шкафа. Она взяла на полке одну из аккуратно сложенных стопкой рубашек и хотела переодеть мать, но врач сказала:
— Не надо, в реанимации всё равно снимут.
— Сорочка, которая на ней, совсем ветхая, — смутилась Наташа.
— Это неважно. Видно же, что женщина чистая, никаких запахов нет, не будем задерживаться, — поторопила врач.
Наташа с мужем сидели в машине рядом с носилками, и она поддерживала беспомощно свисавшую мамину руку с зафиксированной в вене иглой.
