Самолет уже летел прочь, но Ромка, отводя душу, выстрелил еще раз, и бегал по площадке, и еще что-то кричал, размахивал руками и грозил винтовкой. Он кричал всякие слова, а иногда просто «Ого-го-го!» - пока самолет не растаял на востоке. Только тогда Ромка перевел дух и обтер мокрое лицо полой гимнастерки. При этом ой случайно глянул вниз.
Почти у подножия вышки, на тропинке, желтевшей тонкой строчкой посреди июньских трав, стоял немецкий мотоцикл с коляской и пулеметом. Трое немцев давились от смеха, не желая выдавать свое присутствие. Но теперь им не было смысла таиться - и дружный хохот ударил Ромку прямо в сердце.
Он отскочил на середину площадки, сунул пальцы в патронташ. Пусто. И в винтовке осталось только два патрона.
Немцы не перестали смеяться, однако на Ромкино движение ответили: ствол пулемета поднялся вверх, а тот, что сидел позади водителя, в каске и без френча, в одной лиловой майке, слез с седла, отошел в сторону и поднял автомат.
- Ком! - сказал он и махнул рукой. - Ком!
Летчик не мог их вызвать, подумал Страшных.
Это был наш поединок, наше вдвоем с ним дело. Сами, значит, приехали. Небось вся округа смотрела, как мы шумим.
- Салют! - крикнул он и помахал немцам рукой. Он не представлял, как будет выпутываться, и тянул время.
Немцы снова грохнули.
- Ком! - уже требовательней крикнул тип в лиловой майке. - Ты что, не понимаешь, дурак? Может, я неясно говорю? Так у меня есть переводчик!
Автомат в его руках дернулся - и четыре пули продырявили настил вокруг Ромки. Ох и бьет, собака! - восхищенно подумал он и осторожно ступил на лестницу.
Немец улыбался:
- Эй, ты! Брось винтовку, понял?
- Моя не понимайт, - простодушно разводил руками Ромка; винтовку он и не думал бросить.
- Хальт!
Две пули, слева и справа, тугими воздушными комочками махнули возле лица. Но Ромка уже сошел на первую площадку.
Не бояться… Не бояться! Я и с этими справлюсь - только бы добраться до них… О плене он не думал.
Немец уже не улыбался.
- Стой, тебе говорят, паяц. Бросай винтовку! Ну, в последний раз предупреждаю!
Он увидел, что Ромка собирается сойти на вторую лестницу, закусил губу - и две верхние ступеньки разлетелись в щепки.
Ромка побледнел, взялся левой рукой за шаткое перильце - и шагнул на уцелевшую ступеньку.
Автомат поднялся снова.
Раздался выстрел. Стреляли с полутораста метров, может, с двухсот. Немец дернулся, пошел-пошел в сторону, теряя на ходу автомат, запутался сапогами в траве и сел.
