От Троцкого идет прочно укоренившийся в историографии «номенклатурный вариант» этой истории: сначала была придумана должность генерального секретаря (при этом часто утверждается, что она была в то время чисто технической)[77], а потом на нее начали искать подходящего кандидата. Д.А. Волкогонов причину появления этой должности усматривал в необходимости обеспечить «повышение статуса ответственного секретаря до уровня генерального» и при этом объявлял этот пост политически малозначимым[78]. В.И. Старцев тезис о малой значимости поста генсека пытался обосновать логически: если бы этот пост был политическим, ключевым, то «первым генсеком был бы, видимо, Ленин»[79]. Мнение расхожее, но никем не обоснованное и убедительное только на первый взгляд.
Троцкий является также родоначальником версии о непричастности Ленина к избранию Сталина генеральным секретарем. В книге «Сталин» он, делая особый упор на роли Зиновьева, предложившего кандидатуру Сталина, писал, что Ленин не возражал («не принял боя», «не довел сопротивления кандидатуре Сталина до конца»), потому что этот пост «имел в тех условиях совершенно подчиненное значение» и «пока оставалось у власти старое Политбюро, Генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой»[80]. У Троцкого не сказано прямо, но логически следует, что Ленин не доверял Сталину именно как политику[81].
В историографии (исключая сталинскую) обыгрывалась каждая грань предложенной Троцким схемы. «Независимость» от нее проявлялась исключительно в деталях: одни отрицали факт выдвижения Лениным Сталина на должность генсека, другие ограничивали его участие одобрением этого предложения[82], третьи, признавая его участие, утверждали, что из-за болезни он не придал значения обсуждавшемуся вопросу или не понял опасности этого решения[83], четвертые считали, что Ленин все понимал и видел опасность, но хотел проверить Сталина[84].
Официальная советская историография второй половины 50—80-х годов не пролила дополнительный свет на вопрос об отношениях Ленина и Сталина, на причины и историю избрания Сталина генеральным секретарем. Более того, она внесла в эти вопросы дополнительную неопределенность. Так, в многотомной «Истории Коммунистической партии Советского Союза» говорится лишь, что Пленум ЦК принял «решение учредить должность Генерального секретаря ЦК РКП(б); им был избран И.В. Сталин»[85].
Зарубежная («буржуазная», «антикоммунистическая»), «горбачевская» и современная отечественная историографии, взяв за основу версию Троцкого, еще более запутали вопрос. Так, В.А. Куманев и И.С. Куликова пытаются доказать, что Сталин именно «сделался» генеральным секретарем[86]. Р. Такер считал, что Сталин сам прорвался к этой должности, а роль Ленина сводилась к «согласию» «в знак признания старшинства в новом секретариате»[87]. Д.А. Волкогонов, Д.Ф. Волков предприняли попытку изучить историю избрания Сталина с использованием новых материалов[88], но ее нельзя признать удачной. В предложенных ими вариантах старые схемы соединяются с разрушающей их информацией, что ведет в логические тупики. Так, Волкогонов, с одной стороны, поддерживает старую, идущую от Троцкого легенду о слабых позициях Сталина по причинам его политической, моральной и личной ущербности и навязывает мысль, что он «думал лишь о том, чтобы не выпасть из... когорты» соратников Ленина. А с другой — утверждает, что он присвоил себе «право представлять, толковать, комментировать идеи Ленина»[89]. Вот так: думал, как бы не «выпасть» из числа соратников, но вдруг взял и «присвоил» себе право толковать Ленина...
