Таким образом, смена историографических концепций произошла ДО того, как для историков были открыты архивы и они успели ознакомиться с новым массивом документов, изучить и осмыслить полученную информацию. Достаточным основанием для этого поворота почиталась идеология «перестройки». Например, П.Н. Федосеев, вице-президент АН СССР и член ЦК КПСС утверждал, что «ценнейшим приобретением теории и практики последних лет является новое, подлинно диалектическое мышление, составляющее революционный метод и душу перестройки»[29]. С этим комплиментом невозможно согласиться. О методологической и теоретической ценности идей «перестройки» говорить не приходится хотя бы потому, что главный «прораб» ее — М.С. Горбачев, — несмотря на все усилия, так и не смог объяснить сущность своего политического детища, более того, окончательно запутал вопрос: то объявлялось, что перестройка — процесс революционный по сути своей, то она объявлялась революцией, затем революцией в революции. Наконец, было сообщено, что перестройка революционизируется.
Чтобы ускорить восприятие историками предложенных им «новых» идеологических и исторических концепций, в ход был пущен лозунг: «Историки, не отставайте от литераторов!». За последними признавались право и способность вести за собой историческую науку. Второй раз за тридцать лет наши ученые-историки согласились с этой участью[30].
Между тем в среде деятелей литературы их способность вести за собой историческую науку подвергалась большому сомнению. Так, член-корреспондент АН СССР П.А. Николаев на конференции историков и писателей от имени литераторов откровенно заявил: «Мы не располагаем должным знанием истории нашего общества... по причинам, так сказать, цеховым: у нас есть трудности, связанные с различиями научного и художественного мышления... мы не всегда осознаем... специфику научного мышления...» Деятелям литературы «не хватает понимания сложности... категории "историзм"» (курсив наш. — В.С.)[31].
В этих условиях формировалась новая историографическая версия ленинского «Завещания». Она, как видно, была вызвана к жизни не прогрессом науки, а заказом политических сил, начавших разрушение социализма под видом его «перестройки». Результат ее победы свелся главным образом к усвоению информации, содержащейся в воспоминаниях Л.Д. Троцкого, и, следовательно, ее научное значение было ничтожно. Однако историографический смысл этой эволюции был велик. Он состоял в открытом заявлении профессиональных историков о смене своих идейно-политических позиций в соответствии с меняющейся политической конъюнктурой[32].
