— Кайова, пожалуйста, — застонала она, когда он помог ей спрыгнуть с мотоцикла и потащил к домику.
Каждое движение причиняло Аманде мучительное удовольствие. Нервы звенели от напряжения, тело кричало, требуя его прикосновений, его поцелуя, умоляя об облегчении. Как только дверь за ними захлопнулась, Кайова развернулся, прижал ее к двери и впился в ее губы.
Да. Аманда открыла рот, впуская его язык, и застонала, когда медовый вкус ударил в нее. По телу пробежала дрожь наслаждения. Она выгнулась, потираясь своим распаленным телом о тело Кайовы, а он зарылся руками в ее волосы, не прерывая этого поцелуя. Ее руки тоже не лежали без дела. Она ждала так долго, вибрация мотоцикла между бедер только распалила огонь внутри. Аманда горела, теряла контроль. Ее пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, едва не разрывая ткань в жажде добраться до голого тела. Его язык все еще танцевал у нее во рту, его горячий стон вызвал в ее теле новую волну дрожи. Большим пальцем Кайова ласкал отметинку на ее шее. Аманда застонала ему в рот.
Джинсы были следующими на очереди. Ее руки скользнули по его тяжело вздымающейся груди, по плоскому животу, нащупали пряжку ремня джинсов. Не имело значения ничего вокруг. Только его прикосновения, только жажда его плоти внутри.
— Не сейчас, маленькая ведьма, — зарычал Кайова, перехватывая ее руки своей большой рукой и заводя их ей за голову.
Аманда открыла затуманенные глаза, глядя на него с неистовой страстью, облизывая губы, на которых остался его вкус.
— Ты отшлепаешь меня?
Она не могла выбросить его слова из головы. Греховная улыбка искривила его губы, взгляд Кайовы наполнился темным желанием.
— Мне стоит связать тебя и позволить тебе помучиться, — сказал он. — Позволить тебе искупаться в агонии. Аманда, если ты на самом деле собиралась сбежать от меня, я должен тебя наказать.
— Ты убиваешь меня, Кайова, — она потянулась к нему. — Накажи меня позже. Трахни меня прямо сейчас.
Он зарычал — низкий предупреждающий звук, от которого по ее спине прошел холодок.
— Ты искушаешь свою судьбу.
— Тогда отшлепай меня, чтобы я усвоила урок.
Она потерлась грудью о его голую грудь, ахая от трения грубой ткани блузки на нежных сосках. Его рука сжала ее руки, а вторая скользнула по ее телу. Звук рвущейся ткани почти заставил ее кончить. Откуда же ей было знать, что мужчина, разрывающий на ней одежду, может делать это так сексуально?
— Сними туфли, — его голос был резким, полным страсти и опасности.
