Аманда выпила воды, но она совсем не помогла остановить жар, который распространился по ее телу.
— А как ты подружился с Кошками? Последние отчеты, которые я читала, ясно давали понять, что Койоты — самая ужасная Порода из существующих.
— Не самая ужасная, самая ненавистная, — он пожал плечами. — Саймон каким-то образом понял, кто я такой. Кажется, у Пород есть какая-то особая родинка на спине. Это генетический маркер или что-то такое. Он дружил с Синклером, и когда все понял, он и Синклер отыскали меня и помогли обрести дом. Я должен поблагодарить его за это. Опять же.
В глазах Кайовы был отблеск веселья. Он почти вызвал у Аманды улыбку, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас его чем-нибудь ударить.
— Кайова, — она нервно облизнула сухие губы, содрогаясь от конвульсий, снова пронзивших ее тело. — Пожалуйста.
Он поставил стакан на кофейный столик позади, прежде чем приблизиться к ней, обдавая жаром.
— Пожалуйста, что, Мэнди? — его шепот коснулся ее кожи в том месте, где была метка. — Что тебе нужно?
— Ты, — желание ослепило ее, лишая способности лгать и притворяться. — Ты мне нужен.
Ни разговор, ни объяснения. Его поцелуй, его прикосновения — и ослепляющее освобождение, которое Аманда могла найти только в его объятьях.
Прежде чем она успела сделать следующий вдох, Кайова поднял ее на руки. Его губы накрыли ее губы, а язык требовательно скользнул в рот, когда он понес ее в спальню. Аманда не помнила, в какой момент оказалась раздетой, но это ее уже не волновало. Все, что имело сейчас значение — это его прикосновения, тепло его тела и лихорадка, горячей лавой струящаяся в ее крови. Его губы не отрывались от нее губ. Аманда чувствовала интригующий, притягательный вкус меда и специй.
Кайова положил ее на кровать и опустился сверху. Он был таким же голым, как и она. Аманда пообещала себе, что в следующий раз обязательно спросит, как это он успел раздеть их обоих так быстро.
— Не торопись, — зарычал он, когда она потерлась об его грудь своими напряженными сосками и застонала от удовольствия.
— Как? — простонала она в ответ. — Это не я влила в тебя дозу гребаного афродизиака. Это все твоя вина.
Он заворчал в ответ на ее слова — истинно мужской нетерпеливый звук, и Аманда едва удержалась от улыбки. Его глаза тоже зажглись смехом. Кайова приподнялся на руках и взглянул на нее сверху вниз. В его черных глазах была похоть — и неожиданная нежность.
— Я наблюдал за тобой целую неделю до твоего похищения, — сказал он, рукой касаясь ее щеки. — Я следил за тобой по пути в школу каждое утро. И каждый вечер по пути домой. Если ты выходила куда-то, я шел за тобой до места твоего назначения и провожал тебя до дома по пути назад. Я целую неделю слушал твой веселый смех, твою болтовню с соседями, твое воркование над детишками. И каждый раз, как я тебя видел, Аманда, я чувствовал, как растет во мне желание. Без афродизиаков. Без метки пары. Просто мужчина, который медленно влюбляется в женщину, которую он не имеет права любить.
