Что он сделал с ней? Это не нормально. Он — не человек.
«Разве я об этом просила?» — отрешенно подумала Аманда. Разве ее похотливые фантазии, разве ее любовь к боли в сексе довела ее до этого?
— Мэнди.
Кайова разжал зубы и отпустил ее.
«Почему мне не больно?» — спросила она себя.
Его клыки пронзили ее плоть, но почему не было ужасной боли, почему она снова испытала это слепящее удовольствие?
— Не плачь, детка.
Он был по-прежнему заперт внутри нее, все еще содрогаясь и выбрасывая в нее свое семя.
— Все будет хорошо.
Правда? Но как?
Ее слезы намочили его липкую от пота кожу. Аманда задрожала в его объятиях. Она могла чувствовать его. Утолщение на головке было достаточно большим, чтобы удерживать его внутри, и отголоски наслаждения все еще пробегали по ней.
Она не смогла бы высвободиться, как бы ни пыталась. Оставалось только смириться и ждать, ощущая, как горячие потоки спермы заполняют ее. Но вот Аманда почувствовала изменения. Очень медленно отек начал спадать.
Аманда ахнула, когда подсчитала свой цикл и поняла, что сейчас у нее овуляция. Она не могла позволить этому продолжаться. Она не могла стать рабом наваждения.
Она боролась за самообладание. Кайова вышел из нее, и она едва удержалась от стона наслаждения. Даже это движение доставило ей удовольствие.
Но Кайова не отпускал ее. Он подхватил ее на руки и отнес в их маленький домик. Он молчал, и она тоже. Что тут сказать?
Она трахалась с незнакомцем, человеком, которого она не знала и не видела до прошлой ночи.
Этот человек был животным.
Полемика по закону Пород не касалась ее. Даже во время предвыборной кампании ее отца, даже после его избрания. Она не собиралась вникать в тонкости Закона о Породах, это ее не касалось. Раньше было так.
Но теперь это коснулось ее. Коснулось так сильно, что Аманда не знала теперь, как с этим жить.
— Прими ванну. Я позвоню в главный дом и узнаю, что и как насчет одежды.
Он усадил ее посреди на удивление большой ванной комнаты, рядом с глубоким джакузи, при виде которого Аманда едва не застонала — так вдруг хотелось залезть в ванну и дать отдых измученным мускулам.
Грубые бревенчатые стены были обиты панелями из красного дерева, хорошо отшлифованного и окрашенного. Белые панели создавали интересный контраст. В комнате была ванна и раковина, чуть дальше стоял унитаз, а сбоку, у противоположной стены — шкаф для одежды, откуда Кайова вытащил несколько полотенец и мочалку. Он приблизился и положил на раковину рядом с Амандой мешочек с морской солью.
