Сколько же там было женщин! И все занимались своими женскими штучками — сдавали и брали пальто и шляпы в гардеробной, улыбались, смеялись, заходили по трое в дамскую комнату, перешептывались, рылись в сумочках, искали там — ну, не знаю, что они там искали. Меня охватил панический ужас. Мне нужно было с ними разговаривать. Мной руководило не желание, а страх показаться малодушным, если я не смогу их рассмешить, тронуть, покорить. Я превратился в гремучую смесь страха и пыла. Три стакана шипучего шампанского, припадок тихого отчаяния, и вот я внезапно обратился в Кэри Гранта.
— Меня зовут Джозеф, а вас?
— Люси. А это Луиза, а это Линда.
— Привет!
— Привет!
— Привет!
— Привет!
— Ээмм. А вы сюда как пришли?
Они занимались не то торговым консалтингом, не то рекламой, не то маркетингом. А я, кстати?
— Обновление интерьеров. Отделка, декор, как говорится.
— Ой, правда?
Ой, правда! Не могу же я назваться художником. А то о чем они спросят? Какой художник? График? Или живописец? Страшная правда состояла в том, что я художник-выживатель.
Я ринулся в атаку:
— Привет, меня зовут Джозеф. А вы…
— Соня. А это Саския, а это Сандра…
— Джозеф. Простите, не расслышал вашего имени…
— Марни. А это Мэйв, а это Мэгги…
Я не разговаривал с этими женщинами. Я их спрашивал. И чем больше я изощрялся, тем длиннее казался путь от «Приятно познакомиться» до «И я тебя люблю». Шум уже стоял такой, что даже обмен любезностями означал больное горло наутро. Шампанское, сначала подбодрившее меня, теперь меня совсем пришибло. Кэри Грант выветрился, его место занял Джек Николсон. На меня из засады напал актер, игравший на кабельном телевидении в рекламном ролике про зубную пасту.
— Вечер добрый. Выглядите интересно.
— Боже, нет, — сказал я.
Это ему, кажется, пришлось весьма по вкусу.
— Хороший галстучек, — похвалил он. Галстук со стрижом мне подарил Карло на день рождения.
— Спасибо.
— Как вас зовут?
— Клод. Клод Моне.
— Чем занимаешься, а, Клод?
— Да так, хожу по вечеринкам, никого там не знаю, жду, чтобы на меня набросились типы вроде тебя.
— Ха-ха! Так тебе повезло, Клод!
— Повезло, что жив.
— Как тебе все это великолепие, которое тут выставили?
— Себя к ним тоже относишь, что ли?
— Ха-ха-ха! Ха-ха! Да нет, я про кухонные штучки Дэна Макмёрфи! Горшочки все эти, сковородки, супницы… Видал супницу, Клод?
— Сказать по-честному, — на меня внезапно накатила страшная усталость, — супницы меня не возбуждают.
Улыбка моего собеседника слегка сузилась, но самоуверенность не скисла:
