Приказав себе пока забыть об этом, она снова принялась перебирать в уме то, что им уже удалось выяснить.
Прежде всего, послание, которое убийца оставил в центре города, на втором месте преступления. Наоми Мисора нашла его через час после того, как они вычислили связующее звено — инициалы жертв. Посланием оказались очки Куотер Квинер. Хоть Мисора и не ползала на четвереньках, как Рюзаки, но всё-таки осмотрела комнату со всех возможных углов и точек зрения — и ничего не обнаружила. Потом она подумала — возможно, на теле жертвы есть что-то, ведь на груди Билива Брайдсмейда были порезы, и пересмотрела все фотографии трупа, но не увидела ничего, кроме самой девочки, лежащей лицом вниз с раздавленными глазами…
Когда у Мисоры уже начал заходить ум за разум, Рюзаки вдруг сказал:
— Может быть, эти поврежденные глаза и есть послание.
Звучало разумно… то есть, это предположение казалось единственно возможным. Так значит… глаза?
Мисора снова достала из шкафа фотоальбом. Она ещё раз просмотрела его, внимательно изучая каждый снимок светловолосой девочки.
И поняла…
… что там нет ни одной фотографии, где она была бы в очках.
Единственная фотография, где на ней были очки — это фотография её трупа. И дело не в том, что у неё не было проблем со зрением — её медицинская карта была в деле, и там говорилось, что правый глаз у неё 0,1, а левый 0,05 — просто она почти всегда носила контактные линзы. После её смерти убийца надел на неё очки, а линзы снял. Линзы были одноразовыми, поэтому на их отсутствие никто не обратил внимания. Мисора связалась с матерью жертвы, и мать подтвердила не только то, что её дочь почти никогда не пользовалась очками, даже дома, но и то, что очки, которые были на ней, когда её нашли, вовсе не её.
— Удивительно сложно заметить… кому придет в голову задаваться вопросом, действительно ли очки на жертве принадлежат именно ей? Слепое пятно, в буквальном смысле этого слова… возможно, именно это и означают раздавленные глаза? — сказал Рюзаки. — А очки смотрелись на ней так естественно… и из-за этого вероятность, что полиция что-то заметит, была ещё меньше. Жертва так и не поняла, что ей было предназначено носить очки.
— М-м, Рюзаки… вы как-то уж очень весело это говорите.
— Я шучу.
— Это и значит «весело».
— Тогда я серьезно.
— Всё равно весело.
— В таком случае я совершенно серьезно. Посмотрите! Разве так ей не лучше?
— Н-ну… я полагаю…
Слишком весело.
Мать увидела тело дочери только в морге, и тогда очков на ней уже не было. Возможно, всё это шло как раз по плану убийцы… к тому времени, что ещё они могли подумать?
