Похудела очень сильно, на ней болтались спортивные брюки, которые еще сезон назад были на ней в обтяг. И постарела, рожа стала серой, щеки повисли, согнулись плечи…
Я пыталась не удивляться, но эта стервь заметила мой приоткрытый рот.
– Что? Страшная я стала?
– Да нет, не очень.
– Не падай только, – сказала она и выключила свет в прихожей. – Мы с Васей развелись.
Тут же с размахом Люся открыла шкаф. Шкаф, который раньше был набит ее шмотками, теперь был пуст.
– Все забрал! – сообщила она со злостью. – Даже шубу мою!
– И норку твою забрал! А норку зачем?
– Новой бабе своей! Этот урод недоношенный утащил мою норку своей новой бабе! Чтоб она в ней сгорела, сволочь!
Шубы не было, а без нее и сапоги на шпильке, и перчатки лайковые, и платье под леопарда превратились в дешевую бутафорию. Люся выходила на улицу в спортивном костюме. Ей, в общем, и некуда было выходить, кроме детской площадки.
Я направилась в кухню, Люся поставила турку на огонь, показала мне пустой холодильник и закричала:
– Бизнес прихапал! Машину забрал! Квартира у нас с ним в доле! Так он еще трясет меня, чтоб я скорее продавала! А ты все выкобениваешься! Мужику своему нервы мотаешь! Вот садись и посмотри, как оно живется после развода!
– О господи! – Я огляделась. Я искала белый кожаный диван.
– Дивана нет! Всю мебель вывез, сволочь.
– О, мама дорогая! – Тут даже я разволновалась. – Какой хороший был диванчик!
– А тебе все скучно! Книжки свои дурацкие пишешь! А вот не дай тебе бог оказаться в такой же жопе! Тогда я посмотрю, что ты мне там напишешь… Про любовь!
Люся открыла пакетик с баварским шоколадом, который я принесла, понюхала кофе и опять зарыдала, на этот раз тише, все-таки мой визит ее обрадовал. А я курила, сидя на табуретке, и молчала. Что я могла сказать бедной Люсе? Не знаю, я включила свой плеер.
Hello, Dolly, well, hello, Dolly…
Рядом заплакал Люсин ребенок, он увидел, что мать ревет, и тоже начал с ней за компанию.
– Ну хватит! – крикнула ему Люся. – Сколько можно выть? Ты мне еще будешь нервы мотать!
Малыш смотрел мультфильмы в той комнате, которая раньше была просторной гостиной. Пустой она казалась еще больше, из мебели там остался матрас, два стула и тумбочка под телик.
В этот раз я задержалась у Люси немного дольше обычного, она мне рассказала кучу интересного про раздел имущества, про адвокатов, которых ее супруг перекупил всех сразу с потрохами, про то, как легко, оказывается, умыкнуть у жены семейный бизнес… Все это время ребенок ныл: «Где папа, где папа?» Я кое-как терпела, наушники спасали, не выдержала Люся.
