***
Облака клубились на горизонте, меняя оттенки в угасающем свете. Казалось, что вот-вот лента асфальта доведёт до точки, где они коснутся тебя рыхлой пеной. Но за изломом дороги начинается лес.
Красный «Лансер» затормозил и остановился на обочине. Симпатичный брюнет вышел, озадаченно осмотрел фары. Левая не горела. Открыл капот. Пока возился с лампочкой, не заметил, как подкралась старая бабуля.
– Сынок!
Вздрогнул. Отшатнулся, едва скрыв испуг.
– Не видел вас…
– Мелочи не будет у тебя?
– Сейчас, – заглянул в салон, достал что-то из сумки. Отдал бабушке пятьдесят рублей.
– Дай бог тебе здоровья, – перекрестилась та. – Как звать тебя?
– Костя, – он продолжил возиться с фарой; на секунду отвлёкся: – Может, подвезти?
– Не, сынок, я вон там, недалеко, – бабушка подошла чуть ближе и тихо сказала: – Зря ты тут остановился.
Карие глаза его подозрительно прищурились. Спросил:
– Почему?
– Нехорошее место. Езжай лучше, Костенька.
Он осмотрелся.
– А что здесь нехорошего?
– Стемнеет скоро. Есть тут нечисть, сынок, – бабушка снова перекрестилась. – Езжай. Дай бог тебе здоровья.
С этими словами она пошла по обочине и свернула на какую-то хорошо известную ей тропинку.
Костя извлёк, наконец, перегоревшую лампочку. По спине пробежал холодок. Ещё не май месяц! Днём пригревает, а солнце спрячется, и… Выскочил из машины в футболке, сразу и не почувствовал, что зябко. Огляделся. Место, как место. Сколько их на российских дорогах?
Мурашки по коже. Фу, ты! Было бы из-за чего! А темнеет, кстати, быстро. Костя торопливо поменял лампочку, ещё раз всмотрелся в лес. Что же там такое?
Опять дохнуло холодком.
Костя закрыл капот, запрыгнул в машину и быстро уехал.
***
Поздно вечером Анатолий сидел в своём офисе и курил. Рассмотрел картину на столе, ту, что забрал из кафе. Девушка больше ничего не говорила и не шевелилась. Просто рисунок. Незнакомка в белом сарафане идёт по лесу и оглядывается. Светлые волосы, симпатичная мордашка.
Кашлянул. Пепел от сигареты упал на стол. То самое место… Что-то смутное… Есть какое-то замшелое воспоминание об этой девахе. Сейчас. Надо подумать. Сделал затяжку. Старый он стал, память ни к чёрту. Помнится только то, что следует забыть. Съездить бы туда, поискать именную вещицу. Хотя… Уже бесполезно, шесть лет прошло. Погасил окурок, грузно поднялся. Ещё раз бросил взгляд на картину. Спросил:
– Что молчишь, ведьма?
Незнакомка не ответила.
– Кто тебя рисовал? Ты там была, что ль?
Отмахнулся, забрал сумку и вышел.
