Путь. Стихи | страница 37



Среда – уродец от науки,
А я другую знал красу.
Ко мне в лесу тянулись руки
Берёз. Но как я их спасу?
Не раз меня ласкали реки
И открывали глубину.
Я полюбил их. Все. Навеки.
И не обидел ни одну.
Не позабуду, что когда-то,
Припав губами к роднику,
Поцеловал его, как брата.
И это было на веку.
Не окружает нас природа,
А обнимает, словно мать.
Живым и мёртвым нет исхода —
Объятий нам не разорвать.
Но если не дано в жестоком
Предощущении конца
Вернуться к истинным истокам,
Тогда напрасно звать Творца.
Наступит крах людского света,
И заклинанье, стон, мольбу
Оставит небо без ответа…
Мы сами выбрали судьбу.

«“Затурлыкали” в лужах лягушки…»

“Затурлыкали” в лужах лягушки,
В раж вошли косачи на токах,
От цветущих черёмух опушки —
В кружевах, от берёзок – в шелках.
Постепенно земля отпотела
И на солнце парит. А река
Упивается силушкой тела —
В половодье вольна, высока.
И скворешня поблизости с домом
Облюбована парой жильцов.
С долгожданным душевным подъёмом
Последим за делами скворцов.
Как не вспомнить молитвы-присловья,
Что пришла из далеких годов:
“Дай-то, Господи, сил и здоровья
Для извечных забот и трудов”.

«Ни души – на пустынном просёлке…»

Ни души – на пустынном просёлке,
Только ветер побитые ржой
Гонит листья да воет в двустволке —
Нелюдимый и будто чужой.
Угождать переменчивым тучам
И метелям холодным, ей-ей, —
Невеселая участь. И мучим
Он бездомной планидой своей.
Самому по равнине росистой
Надоело бродить одному.
Ой, ты, ветер, бродяга российский,
Дай по-братски тебя обниму.
Не задержат кусты и будылья,
Не закроют простора. Пари! —
Есть где молодцу вольные крылья
Распрямить – от зари до зари.

«Любезен был дикарь с дубьём…»

Любезен был дикарь с дубьём
Природе. Ей теперь несладко:
Чуть-чуть осталось – и добьём
Зверьё и птицу без остатка.
Ещё немного – и моря
Опустошим, отравим воздух.
А что потом? Пытаться зря
Открыть колонии на звездах.
И к матери-сырой земле
Мы грудью припадём, рыдая,
Увы, раскаянье во зле
Не возвратит былого рая.

Наваждение

В промозглом осеннем тумане
Проглядывал знобкий рассвет,
Как будто на киноэкране
Старинный сюжет.
За тонущим в мороке лугом,
Во мгле, поглотившей тропу,
Неясные тени друг с другом
Сливались – в толпу.
Смещались без явного смысла,
Клубясь то туда, то сюда.
Казалось, над всеми нависла
И давит беда.
Была молчаливым упрёком
Тому, кто дождался зари,
Картина о чём-то далёком:
Смелее смотри.
И кровь с чистотой позабытой
Стучала в холодный висок.
Да это же камерой скрытой
Отснятый кусок!

Лунь

Над полем зреющей в дремоте