Несмотря на значительное количество написанных авторами произведений, довольно большая часть из них является так называемыми «проходными». Так обычно называют произведения, которое автором хоть трудолюбиво написано и даже опубликовано, но которое можно было бы и не писать вовсе. Это не пытались отрицать даже сами авторы. «Малыш», «Парень из преисподней», самые последние рассказы начала 60-х, ну и, конечно, «Повесть о дружбе и недружбе». Вполне могли бы мы ее не писать совсем. А если уж написали — печатать под псевдонимом, чтобы не портила нам творческой статистики. Однако слово из песни не выкинешь. Был, был у нас этот сбой — лишнее доказательство фундаментальной теоремы сочинительства: «То, что не интересно писателю, не может быть по-настоящему интересно и читателю тоже» (из комментариев Б. Стругацкого).
«Девятнадцатый век давно умер, похоронен, и все, что от него осталось, — это миазмы и не более того» пишут сами же Стругацкие в завершении одной из своих повестей. И вот с этим мне очень сложно не согласиться и в очередной раз не опечалиться по этому поводу. В девятнадцатом веке их литературное наследие едва ли было бы вознесено на столь высокий пьедестал, как это произошло в веке двадцатом.
Жанр Стругацких — это не фантастика в строгом понимании этого слова. Это мир без острой интриги. Он пропитан унылыми техническими деталями, потерявшей свою актуальность идеологией, житейскими подробностями советских реалий, глубоко завуалированными туманными философскими выкладками, но не остросюжетной искрой, которую бы мне так хотелось почувствовать именно в (выбранном ими как главном для себя) фантастическом жанре.
Иногда Стругацкие и вовсе открыто издеваются над принципом необходимости иметь хоть какую-то интригу в произведении и даже высмеивают этот литературный канон. «Это был «Подсолнечник» — полуторакилометровый десантный звездолет сверхдальнего действия. Сейчас он обращался вокруг Леониды на расстоянии двух мегаметров от поверхности. Стоит подать сигнал бедствия, и оттуда придут на помощь. Но стоит ли подавать сигнал бедствия? Пропала пара башмаков и два тюка.«Благоустроенная планета» (1961). Да уж… О какой фантастической, острой интриге можно говорить, читая такие строки? Подобные фразы способны оттолкнуть даже опытного поклонника традиционного фантастического жанра, что уж говорить о только начинающих свой путь по ознакомлению с этим жанром молодежи. Именно поэтому все больше исследователей их творчества называют их творения если и фантастикой то социальной.
