не обладает такой способностью, и это качество из самой природы вещей не следует. Именно в этом свете, кажется, и следует рассматривать проблему субстанциального монизма, имманентизма или пантеизма Спинозы>24.
2.13. Отличие закона природы от человеческого соизволения
Еще одним ярким примером практического приложения натуралистического принципа у Спинозы является толкование им природы и характера действия законов, господствующих в человеческом обществе, и прежде всего моральных законов. Эти идеи нашли свое яркое выражение, прежде всего, в его «Богословско-политическом трактате». В нем Спиноза определяет закон как то, что «заставляет каждого индивидуума или группу людей действовать одним и тем же известным и определенным образом». В свою очередь, действие закона зависит или от естественной необходимости (necessitas naturae)>25, или от людского соизволения (ab hominum placito). Человеческий закон еще называется правом и служит безопасности и удобству жизни. При этом само человеческое соизволение Спиноза также включает в природный порядок, поскольку сам человек составляет часть мощи (potentia) природы. Как полагает Спиноза, для понимания характера человеческих деяний можно в принципе обойтись и без правовых законов, но нельзя пренебречь природной необходимостью, о которой идет речь.
Таким образом, Спиноза решительно отделяет правомочность человеческого соизволения (как правового закона) от объективного закона природы, отдавая приоритеты именно последнему. Но, как он считает, мы чаще привыкли понимать под законом распоряжение, которое люди могут и исполнить и отвергнуть, или повеления одних людей (правителей) другим. При всем том естественный закон предстает у него в качестве единственного и универсального механизма реализации как природных феноменов в целом, так и той их части, которая транслируется через человеческую волю.
2.14. Различение воли и разума у Бога
Далее, Спиноза проводит различение между волей Бога и разумом Бога. Мы приведем довольно объемную ссылку на «Богословско-политический трактат», но она важна для понимания характера взаимодействия между природой (сущностью) отдельных модусов, вытекающих из необходимости божественной природы, и самой природой Бога: «Воля Бога и разум Бога в действительности сами по себе одно и то же и различаются только по отношению к нашим суждениям, которые мы образуем о разуме Бога». Например, когда мы обращаем внимание только на то, что природа треугольника от вечности содержится в божественной природе как вечная истина, тогда мы говорим, что у Бога есть
