Более радикальное прочтение этой проблемы позволит говорить о том, что природа производящая не может быть
причиной природы произведенной (это поставит под вопрос непрерывность каузального порядка универсума), и последняя не сможет
вытекать из нее, что ограничит возможность логического следования одного из другого. Теорема 16 ч. I только по видимости снимает проблему перехода от одного метафизического статуса субстанции к другому (от одной природы к другой), поскольку переводит ее в исключительно геометрический дискурс. Оказывается, что в доктрине Спинозы отсутствует необходимый для этого
естественный медиатор, то есть посредник, вписывающийся в логику, соответствующую указанному выше порядку вещей. Как мы увидим, в качестве такого могущественного посредника, способного преодолевать границы двух природ, у Спинозы выступает только Бог.
Этот вывод подтверждается и тем обстоятельством, что сущность каждой эмпирической вещи, подчиняющейся «обычному» порядку природы, в определенном смысле безразлична к ее существованию или несуществованию, поскольку сущность вещей не является причиной их существования (124 короли.), а определение вещи не содержит условий ее уничтожения (III 4). Существование отдельных вещей оказывается логически непринудительным, но зато подчиняется порядку физического принуждения, поскольку вещи обретают свое существование под воздействием ординарных причин и с момента своего возникновения становятся элементами определенной каузальной системы. Поскольку только Бог составляет причину не только сущности, но и существования вещи (125), каждая из них обретает свое актуальное существование не логическим путем (на основании логического вывода или геометрического доказательства), а благодаря присутствию могущества Бога (III 6). И, наоборот, в этом смысле Бог или субстанция по самой своей сущности максимально подчинены своей природе или сущности, т. е., по словам Плотина, они рабствуют своей природе и самим себе>13, поскольку не могли бы отказаться (если такое вообще можно себе представить!) от своего существования, которое продиктовано им их сущностью, или природой.
Принцип субстанциального единства, который должен объединять обе разновидности природ, мало что здесь объясняет. Сама субстанция, включающая в себя столь разнородные (обладающие разной природой) составляющие, оказывается разделенной в себе. Этот дефект системы не является отличительным признаком доктрины Спинозы, скорее, в нем можно увидеть реликт платонизма, которого в значительной мере придерживался автор «Этики».
