- Мой император, вы такой красивый... вы знаете, что волосы у вас такие пепельные - препепельные? А глаза, такие умные - преумные, и тело у Вас, мгм, хорошее такое тело, и пахнете вы очень вкусно как... как... как хорошо, что вы рядом... ИК! Служу галактическому союзу!
- Мара, ты все - таки непроходимая идиотка, - и девушку, смеясь, нежно и очень осторожно поцеловали в закрытые глаза, - ты в постели с самим императором, - поцелуй переместился на вздернутый кончик носа, - такой шанс, между прочим, выпадает раз в жизни, - поцелуй плавно коснулся уголка губ. - Здесь надо срочно открывать глаза и пользоваться шансом вовсю... - и прикосновение к губам вдруг стало обжигающим, сильным и очень властным.
У Амарин бешено забилось сердце, она резко вздохнула, неосознанно пропуская в себя теплый, дразнящий язык. 'Вкусно'? - шепнул сводящий с ума низкий голос, и красивый властный рот вновь приник к её опухшим губам. Жар разрастался, умелые руки скользили по голой, вздрагивавшей от прикосновений спине, потом поднялись к затылку, крепко схватив его, не позволяя уклониться от поцелуя, становившегося уже болезненно страстным.
В двери раздалась настойчивая мелодия допуска. Амарин судорожно вздохнула, приходя в себя. Вот её отпустили, аккуратно перевернули на живот, и постель потеряла большую половину своего веса.
В отсвет двери можно было увидеть позднего посетителя. ДейСоло была любопытна. Она повернула голову. Посмотрела на вошедшего, тот - на неё. Девушка похолодела и... почти протрезвела. Боль сожаления разгоралась. Танор АрДеВиго тихо разговаривал с императором, но не отводил своего темно - синего, оттенка сап, взгляда от лежавшей на кровати разгоряченной девушки с оголенной спиной.
- Вот,- сказал император, - обнаружил её спящей у порога твоей каюты. Говорит, что шла к тебе за ночной сорочкой.
- За сорочкой? Ко мне? - удивленно протянул адмирал и презрительно скривил губы...
- А к кому? Вы же, цитирую эту девчонку, мой император, сорочек не выдаете.
Амарин стало невыносимо стыдно. Щеки загорелись ярким огнем. Она, пошатываясь, встала с постели, невозмутимо поправила шедевр модного искусства, подошла к стоявшим. Склонилась перед императором в полуреверансе:
- Мой император, вы были восхитительны, - протянула она, еле сдержав икоту.
Потом отсалютовала АрДеВиго:
- Здрав будь, батюшка адмирал, старческая бессонница замучила? - и, стараясь ни на кого не смотреть, вышла, пробормотав себе под нос: 'Вот теперь доброго тебе сна, Амарин!'
