– И всё-таки? – Настаивал Днеевский.
– Ну хорошо. – Покладисто сказал депутат, взмахом руки, успокаивая генерала. – У меня филологическое образование.
– То есть, не юридическое. – Подвел итог капитан. – Вы понимаете, мне сложно вам будет объяснить, но человек, взявший в руки оружие, и угрожающий жизням других людей, ставит себя этими действиями вне закона. Он преступник, и к нему разрешено применять любые меры, вплоть до исключительных. И это всё согласно закона. Я получил приказ освободить заложников, и я его выполнил. А как я его выполнил – это уже частности.
– Но вы могли оспорить приказ.
– Дело в том, – терпеливо продолжил объяснять Днеевский, – в армии и таких частях спецназа, как наша, принцип демократии неприемлем. Он ставит под угрозу саму идею существования подобного института. Здесь нас можно сравнить со скальпелем в руках хирурга, вырезающего опухоль. Как вы себе представляете скальпель, начавший спорить? Или пистолет в руке, решивший действовать по-своему? Если следовать принципу вашей логики, каждого бойца моего отряда можно отдать под суд – он же не оспорил приказ! Он его просто выполнил! И каждый автомат тоже.
– Я вижу, мы с вами говорим на разных языках. – Седюков покривил губами. – Я избран народом стоять на защите его интересов и не потерплю нарушения прав людьми, использующими служебное положение в своих личных интересах. Хочу вам сказать, что в отношении вас и некоторых лиц вашего Управления будет начато расследование нашим комитетом. Генерал… – Он взглянул на генерала Замятина.
– Да. – Несколько нехотя начал тот. – Капитан, в отношении вас будет начато служебное расследование. В связи с этим вы отстраняетесь от должности, по возращении передайте дела заместителю, кроме самых неотложных, требующих вашего непосредственного участия. По этому поводу проконсультируетесь с моим заместителем. Вы свободны.
Днеевский встал и одернул китель. Внутри его как будто всё замерзло и он не испытывал ничего, кроме ледяного спокойствия. Шагнув к выходу, Днеевский остановился и обернулся.
– Хочу заметить, господин депутат, у вас очень компетентный и исполнительный помощник!
Фуражка осталась в приемной, поэтому он ограничился скупым наклоном головы и вышел из кабинета.
В приёмной всё было по-прежнему. Так же сидели в ожидании полковники и подполковник. Только теперь Днеевский понял, что на самом деле весь разговор длился не более десяти минут. Всё как будто было заранее спланировано и поставлено. Но кем?
