Минут двадцать я раздвигал и осматривал кусты, изучал накопы и норы колоний крыс песчанок. Дока занимался тем же рядом – мы то сходились, то расходились метров на пятнадцать, стараясь не пропустить неисследованным ни одного квадратного метра.
«Гав!» – услышал я Чапу, и сразу вслед возбужденный голос Доки, – «Давай сюда!» – вместе с треском ломаемых кустов. Глянул в сторону звуков – силуэт напарника смутно проглядывал за удивительно густыми зарослями тамариска. Пошел в обход препятствия – наконец-то одному из нас пофартило! И мысль мелькнула приятная: неушто мешой с деньгами нашелся?
Дока что-то рассматривал под ногами, Чапа там же что-то вынюхивал. Наверное, мешок закопан – мелькнула мысль вторая. Следопыт ее отверг:
«Мотоцикла след», – обернулся ко мне, – «Похож на Восходовский».
«На тот, что с Михаилом в кашаре видел?» – вспомнил я мгновенно, что третий сообщник преступников был в ней при мотоцикле. Тот, кто как мы с Докой преполагали, подал сигнал, что к трамплину подъезжает машина с деньгами. И на данный момент вероятно еще живой, в отличии от двух других, главных исполнителей хищения. Остановился с Докой рядом, неожиданный след изучали теперь втроем.
«Сказать точно не могу,» – не решился напарник на категорический вывод, – «но можно у Михаила фотку взять, со слепка, что мы в кашаре сделали. И еще раз сюда вернуться.»
«Придется вернуться,» – одобрил я предложенное, все же с сожалением, что вопрос откладывается на «потом».
«Вернемся!» – вдохновлено пообещал Дока, понявший, что у нас есть железный повод для встречи с опером – попросить те фотки, а заодно показать необходимость нашего участия в расследовании дальше.
Мотоцикл нарушил покой колонии песчанок, и только благодаря их усердию – выброшенному при строительсте нор материалу на поверхность, оставил на нем хорошо различимый след. За пределами колонии в не нарушенном почвенном слое он исчезал, для подавляющего большинства прямоходящих. Мы же с Докой, учитывая громадный опыт не совсем законной деятельности по обеспечению семей дефицитными продуктами питания, могли кое-что разглядеть и в безнадежных местах. А потому, прикрыв травой самый лучший отпечаток (вдруг и опер вздумает его посмотреть?), по еле различимым признакам – отдельным смятым травинкам, мельчайшим углублениям на поверхности, можно сказать «поползли» по следу в направлении железной дороги – важно было узнать, куда мотоциклист прорывался, и где повернул назад. На проселке-то вчера мы его следов не обнаружили.
