«Завтра я пораньше с работы сбегу! Вдвоем туда смотаемся. Все облазим, а деньги найдем!» – уже не сомневался, что они действительно там спрятаны, а не в другом месте, определенном для нас опером Михаилом. Мне осталось только напомнить:
«Лопату не забудь захватить!» – а чем еще заначку выкапывать?
Проснулся с приятной мыслью: в расследование-то, связанное с аварией и хищением денег, мы с Докой влезли надежно. Вряд ли опер и дальше откажется от помощи после всего, что мы уже накопали. Это радовало.
Но лично мне принесло и негатив – после работы бежал домой, что бы тут же из него исчезнуть до вечера. И возникшая в рабочем коллективе напряженка ухитрилась развиться, до открытого противостояния между моими главными помощниками – поговорить с ребятами по душам не находилось времени.
Нужно было что-то срочно предпринять, и в поле диссидентов, не желающих понять друг друга, я привез к пятачку, хотя кое-кто еще раньше из салона подавал сигнал шоферу, предлагая остановиться. Вылезли из машины, и Владимир демонстративно возмутиться:
«Какого черта сюда привез?» – это мне, потом шоферу в кабину, – «Ты что, сигнала не слышал?»
Не видел, как отреагировал водила, а я улыбнулся, хлопнул оскорбленного по плечу:
«Не переживай, сейчас разберемся,» – и крикнул Паше, уже шустренько убегавшему, – «И ты не торопись, поговорить нужно!» Вернулся, но недовольным – говорить при Владимире ему не хотелось. Еще один член нашей команды – техник геолог Наташа – успела сделать от машины несколько шагов, но почувствовала близость словесной баталии между тремя мужиками, двое из которых уже излучают гнев и недовольство. И, как женщина любопытная, остановилась и приготовилась слушать. Просить побыстрее идти куда нужно – не для нее разговор – мне не хотелось. Знал отлично, что уже вечером жена напомнит о хамстве по отношению к человеку, с которым только вчера пил вино. Пришлось пойти на мягкий вариант:
«В сторонку отойдем, разговор серьезный,» – предложил коллегам. Паша промолчал, а Владимир отлично понял подоплеку просьбы и неожиданно для всех перевел ее на язык грубого мужлана:
«Чего уставилась?» – это он Наташе, – «Топай давай к своей канаве!»
Наташа удивленно хлопнула ресницами – такого от признанного организатора партийских праздничных мероприятий не ожидала – и покорно пошагала куда ее послали, конечно Владимира осуждая за грубость, не позволившую удовлетворить любопытство. Я вздохнул, посмотрел ей вслед, и повернулся к грубияну:
