Я утвердительно кивнул головой.
"Скоро", – обрадовал опер, – "тебя я знаю и доверяю, но чтобы только между нами."
Я еще раз кивнул головой.
"В общем так", – Михаил стал серьезен, – "Орудие убийства парню подбросили. Это точно. Но кто сделал – никаких зацепок. Хотя круг подозреваемых не очень и большой. Но алиби у всех». Михаил встал, задумчиво посмотрел в окно, потом на меня: "И даже у твоих друзей.Тех, что труп нашли."
Я конечно не мог не поинтересоваться:
"А у них какое алиби?"
"Да уж есть", – Михаил усмехнулся, – «водочку хорошо пить умеют, соседу этого – как его, Паши, что ли – завидно стало. Он их видел и слышал до трех ночи.А убили парня не позже двух, медики определили."
Так, уже не зря я до милиции добрался, есть чем приятелей порадовать. Надеюсь, никакого секрета в их алиби нет.
Что у меня три кандидата в подозреваемые в убийстве, я конечно Михаилу говорить не мог, не смешить же его наивностью. Но все же вопрос, касающийся этих лиц задал:
"А с подчиненными погибшего, рабочими, ты разобрался?"
Михаил с ехидцей усмехнулся:
"Только не делай вид, что в этом сомневаешься. Скажи лучше, кого из них сам подозреваешь и за что."
Я засмущался за свой глупый вопрос, но хочешь-не хочешь, а тему нужно продолжить:
"Подозревать никого не подозреваю, но два человека настораживают. Это шофер Коваленко Алексей и канавщик Спиридонов Петр."
"И чем они тебе не нравятся?"
"Оба любят легкие деньги, оба только и ждут, где бы сорвать на "дурняка". И по таким интересам даже дружат."
"Ну, это на преступление," – Михаил снова сел на стул, – "хотя о них я узнал все возможное. Кстати, на восьмое мая гуляли в одной компании, у Коваленко. Он у нас в поселке живет. И у них алиби: жена Коваленко уверяет, что сидели всю ночь, а соседи подтверждают, что видели обоих чуть ли не до утра. Да и напились все дальше некуда. Жена говорила, что утром канавщик этот, Спиридонов, еще опохмелился, а муж так и встать но мог, валялся до обеда."
Вот так-то. Получается, что у двух моих кандидатов в подозреваемые полное алиби. Не знаю, о чем дальше с Михаилом и говорить. Если про Горюнова Вадима Николаевича – то и о романе Славы с его женой не промолчишь.То-есть Танечку, моего информатора,я подставлю. Но из положения выходить нужно, и я все же решаюсь:
"У меня еше один подозрительный есть. Сказать почему – пока не могу, слово дал. Если хочешь, фамилию назову."
"Давай конечно", – Михаил по другому и ответить не мог.
«Горюнов Вадим Николаевич. Сам его алиби на день убийства проверить не могу, поймут все сразу. Ну а тебе и карты в руки. А мотив для убийства скажу, если алиби не найдешь."
