— Поздно уже, — сказала Смерть на третьем ударе часов и положила руки на подлокотники, готовясь встать.
— Я так и не закончу. — Марион окинула взглядом одеяло: миллионы крошечных стежков, воплощающих миллионы минут, которые никогда не вернуть.
Смерть покачала головой.
— Жизнь, в которой все дела закончены — слишком осторожно прожитая жизнь. — Смерть верила в то, что говорила. Она бы никогда и никому не стала лгать в такой обстановке. — Идем.
Марион глянула на дверь, и Смерть нахмурилась.
— Шерман не придет, как и Флора. А если вы побежите, я вас все равно догоню.
— Да не в этом дело, — сказала Марион почти с улыбкой. — Побежать... подумать только! Я просто пыталась представить, как это воспримет Флора. Может, есть какой-то способ...
— Увы, нет. — Смерти действительно было по-своему жаль. Она не могла избавиться от тела — от этого Флоре стало бы только хуже.
На десятом ударе часов Смерть встала. Остановив время для всех, кроме себя и Марион, она, все еще в облике Вивиан, пересекла уютную гостиную. На нее нахлынули непрошеные воспоминания о жизни Вивиан, и Смерть с горечью поняла, что Флора была слишком маленькой, чтобы запомнить мать. Марион в последний раз провела руками по одеялу, пересела на диван и похлопала по месту рядом с собой.
— Посиди со мной немножко, — попросила она.
Усевшись на диван, Смерть почуяла запах души Марион, и на нее накатил ужасный голод.
— Как это работает? — спросила Марион.
Смерть взяла ее за руку. Марион обняла Смерть за плечи и наклонилась к ней, коснувшись лбом лба. В это мгновение воспоминания хлынули буйным потоком, и матери, и дочери, разделенные, но сшитые вместе...
И тут глаза Смерти побелели: жизнь Марион устремилась в нее, утоляя бесконечный голод, пока Смерть не почувствовала, что вот-вот лопнет.
С коротким «О!» Марион испустила дух. Тело обмякло. Смерть высвободилась из объятий покойницы и уложила тело на диван. Подложила под голову подушечку для иголок, сняла со старушки все еще теплые тапочки и аккуратно поставила на пол. Сняла с Марион очки, но глаза оставила открытыми.
Смерть посмотрела на одеяло, затем на часы и снова на одеяло. Взяла иглу, завороженная тем, что такой маленький острый предмет способен соединить так много лоскутов. Смерть вдохнула успокаивающий запах хлопка, детской присыпки и пчелиного воска, которым Марион натирала нить.
Смерть принялась за шитье, сначала с непривычки медленно, но потом, когда немного набила руку, все быстрее. Затем, так же внезапно, как начала шить, она встала и вновь запустила время. Часы пробили последние три удара, и Смерть исчезла.
