***
За ужином Генри сидел напротив Хелен, которая заняла почетное место справа от миссис Торн.
— Должно быть, после такого долгого путешествия ты с голоду умираешь, дорогая, — обратилась хозяйка дома к Хелен, которая к ужину переоделась в черно-белое платье в полоску и приколола к груди эмалевую брошь в форме алой розы.
— Признаюсь, я действительно проголодалась, — кивнула Хелен и отпила красного вина из бокала. — Хотя в пути кормили достаточно хорошо. — Она подняла вилку и занесла ее над тарелкой.
— Это ягненок с карри, — пояснила миссис Торн. — И вальдорфский салат. А на десерт — шоколадный торт.
Аннабель указала на баранину:
— Я не хочу… вот это желтое. Можно мне просто хлеба с маслом?
— Это тюремный паек, Аннабель, — одернул дочь мистер Торн. — Ты съешь то, что подала твоя мать, и тебе все понравится. Даже если оно… о, неважно. Не понимаю, почему ты не попросила Глэдис запечь окорок. Все любят окорок.
— Полагаю, это жутко модно, — ввернула Хелен. — Ну, за исключением салата. Его в Нью-Йорке подают давным-давно. Но ягненок с карри! Ничего себе!
Генри восхитился: все, что Хелен произносила при старших Торнах, было безукоризненно вежливым. Но что-то в ее манере говорить, манере держаться — может быть, ее медленная улыбка — отталкивало. Даже казалось опасным, как бы глупо это ни звучало.
— На вид похоже на кошачий корм, — заметил Итан.
— Итан! — несмотря на упрек, мистер Торн подавил смешок.
— Что ж, тогда я, наверное, отчасти кошка, — улыбнулась Хелен. — Мне ягненок кажется божественным. — Она положила кусочек в рот и принялась жевать, блаженно прикрыв глаза.
Миссис Торн казалась польщенной тем, что у нее появилась союзница.
— Генри, — произнесла она, — ты ничего не хочешь сказать Хелен? Или спросить о ее путешествии?
— Я лучше поговорю об окороке, — ввернул Итан. — Хелен, а окорок тоже в моде?
— Или о хлебе. — Аннабель соскользнула со стула так, что над краем стола виднелись только глаза. — Я обожаю ржаной. Он жутко божественный.
Генри пытался придумать, о чем спросить Хелен, чтобы не касаться темы еды. Он почувствовал, что Хелен на него смотрит, поднял глаза, но тут же смущенно потупился. Она засмеялась и допила свое вино. Теперь ее губы и зубы потемнели.
— Какая погода была в пути? — Лучшее, что он смог сочинить.
— В поезде? — Хелен промокнула губы салфеткой. — Думаю, никакой грозы. Хотя когда я уезжала с Восточного побережья, погода была отвратительная. Гром, молнии, я до чертиков трусила.
