— Нет, я не горничная, — ответила Флора. — Я пилот. И да, статья мне понравилась. Итан верно изложил почти все факты.
— Ты похожа на нашу горничную.
— А еще Флора поет, — выпалил Генри, гадая, какие факты переврал. К стыду своему, он чувствовал облегчение, что вину за ошибки Флора возлагала на Итана. — И прекрасно поет. А твоя мама неправа, когда говорит, что леди не поют на сцене и не ездят на велосипедах. — Да уж, не так он представлял свое признание Флоре в том, что он преклоняется перед ее голосом. О боже.
— И ты, и наша горничная цветные, — гнула свое Аннабель. — Мама говорит, что из цветных получаются самые лучшие горничные. Наша иногда поет, хотя знает только псалмы.
— Какая интересная история, — сказала Флора, которая выглядела столь же сконфуженной, как и Генри. Он понадеялся, что Аннабель больше нечем их смутить.
Ах, если бы.
— Можно я оставлю его себе? — спросила малышка, поднимая платок.
Флора улыбнулась:
— Да, бери.
— Обещаю, я поделюсь им с Генри.
— Уверена, он будет рад. — Она поправила шляпку, подтянула перчатки и с облегчением улыбнулась, хотя в ее глазах плясали непонятные искорки. — А теперь мне пора. Была рада встретиться.
Она свернула к кладбищу, и Генри крикнул ей вслед:
— Флора! Я… — Что он хотел сказать? Что тоже рад встрече? Он это уже говорил, да и прозвучит фальшиво. Он откинул волосы со лба: — У-увидимся. Надеюсь.
Она оглянулась через плечо и помахала ему рукой. Ему хотелось сказать что-то еще, добавить определенности. Или сделать комплимент, чтобы спасти остатки достоинства. Но слова не шли на ум. Хотя их с Флорой разделяло всего несколько метров, казалось, что смущение растянуло это небольшое расстояние на многие мили.
Флора отвернулась и поспешила своей дорогой.
Глава 15
С танцевальной площадки «Домино» ведущие к сцене белые ступени выглядели внушительно. Они казались высеченными из того же мрамора, из которого вырезали скульптуры ангелов для церквей и кладбищ, и он веками выдерживал дожди и грозы. Сверху же все воспринималось намного прозаичнее: доски, выкрашенные глянцевой белой краской, которая отражала свет свечей, такие хлипкие, что вибрировали от музыки. Флоре приходилось ступать с осторожностью, чтобы доска не провалилась. Слишком многое в жизни совсем не то, чем кажется. Чудо, что она еще чему-то доверяла.
Но, спускаясь по ступенькам, Флора верила в себя. Она чувствовала внимание зала, чувствовала, как ее поддерживает верный ритм контрабаса Грэди. Этой надежности ей хватало. Флора взялась за микрофон сначала одной рукой, потом двумя, словно лаская чье-то лицо. Только думала она в ту минуту не о Грэди.
