Любовь кивнул. Если им рассказать, все изменится.
— Каковы ставки на этот раз?
Смерть, не задумываясь, ответила:
— Когда я выиграю, жизнь моего игрока станет моей.
— Когда выиграю я, — сказал Любовь, — оба игрока останутся в живых.
Смерть пожала плечами. Ее могущество превосходило его, и на Игру она соглашалась исключительно ради забавы.
— Какие-нибудь ограничения? — поинтересовалась она.
Этот вопрос Любовь ненавидел: много раз делал неправильный выбор.
— Как обычно. До истечения срока ты не вправе убить любого из игроков прикосновением, как и я не вправе внушить им любовь.
— За одним исключением, — Смерть подняла палец.
— Каким? — Соперница жутко изворотлива.
— Если твой игрок выберет меня. Тогда я могу убить его поцелуем.
Любовь рассмеялся. Генри никогда не выберет смерть. Ни за что не предпочтет ее жизни. И, уж конечно, любви. Он был для нее рожден.
— Как пожелаешь. Уже выбрала для себя личину?
— Ты как раз на нее смотришь. Ну, на одну из них.
В сгущающейся темноте Любовь вгляделся в лицо Смерти. Белоснежная кожа. Аккуратная волнистая стрижка-боб. Темные глаза. Большой чувственный рот. Он уже видел это лицо, но где? Без сомнения, еще одним обликом Смерти будет черная кошка. Как эти личины повлияют на игроков — всегда загадка.
— А теперь давай определим срок Игры, — сказала Смерть. — Кости ведь у тебя?
Любовь достал из кармана кубики, которые стукнули друг о друга.
— Ты первая.
— Значит, я выбрасываю месяц. — Она потрясла кости в кулаке и бросила их на доски моста. — Три и четыре. Играем до июля. До какого дня — выбрасывай ты.
Любовь мог сложить очки или умножить одно число на другое в пределах тридцати одного. Он ненавидел возможность выбора и предпочел бы винить судьбу.
Сжав кубики, он поцеловал свою руку и разжал пальцы. Стук костей о доски эхом разнесся над водой.
Смерть наклонилась.
— Как забавно. Ничья.
Даже количество очков на кубиках было тем же: три и четыре. Любовь едва не выбрал днем окончания Игры двенадцатое июля. Это дало бы ему больше времени, которого вечно не хватало. Иногда даже минуты могли переломить ход Игры.
Но было что-то такое в симметрии семерки, что манило его к себе. Поэтому он доверился внутреннему голосу. Игра закончится в полночь седьмого июля.
— Когда мы снова увидимся? — Ему всегда хотелось знать, чем занимается Смерть, чтобы принимать ответные меры.
— Через два дня, — ответила она.
Любовь кивнул. Пара дней — очень хорошо.
Смерть растворилась в воздухе, как всегда, когда уставала от его общества, а Любовь поплелся вдоль канала, пока не обнаружил, что стоит перед почти пустым кафе. Он поел в одиночестве на старинной площади — порция ньокки с терпким красным вином, — глядя на то, как в темнеющем вечернем небе загораются звезды.
