— Если хочешь знать мое мнение, — сказал он спокойно, — я ко всему отношусь без эмоций. Для меня это — обычная работа. Они делают свое дело, я — свое. Они зарабатывают деньги, а я их ловлю. Не потому, что они мне неприятны; просто закон нарушают. Моя работа — закон охранять. Вот и все.
Я смотрела на Гарри и пыталась его понять. Но не могла. И чувствовала, что уже никогда не пойму. Я, все-таки, была по другому воспитана. Только в эту минуту мне стало ясно, насколько мы с ним разные.
До Гарри это тоже дошло. Он поглядел на меня, и в глазах его я прочитала желание загладить свою неосторожность.
— Помнишь, что ты сказала мне ночью? — спросил он. — Хочу, чтоб ты знала. У меня был выбор сегодня: спасти тебя или нет. Я его сделал. И совершенно не жалею об этом.
…Он уехал. А я осталась. Одна на кипящей переполненной улице пустого равнодушного города…
До встречи с Гарри оставалось больше, чем двадцать четыре часа. Нужно было их куда-нибудь деть. Домой идти нельзя. Я решила завернуть в ресторан и скоротать время за чашкой кофе. Достала свой кошелек и пересчитала деньги. Нащупала в кармане бумажку. Развернула… Это был телефон Веры. Я хотела уже его выбросить и тут неожиданная мысль пришла мне в голову. «Вера Петровская, тел.:…» Зачем она написала свою фамилию? Теперь, ведь, я могу вычислить ее адрес. Вряд ли в Торонто много Вер Петровских. Меня пробил озноб, стоило мне об этом подумать… Я помнила, что по словам Веры, она развелась с мужем и жила теперь одна. Скажу честно, мне было жутко. Но сидеть, сложа руки, все равно не могла. Чтобы там ни было, но я только тогда смогу почувствовать себя в безопасности, когда все эти люди окажутся в наручниках.
Уже начинало смеркаться, когда я добралась сюда. Это был небольшой трехэтажный домик на тихой улочке — самая окраина Северного Йорка.
В кармане лежал газовый баллончик — единственное мое оружие. Я привезла его еще из Краснодара, где никогда с ним не расставалась.
На звонок открыла седая женщина в цветной рубашке и широких брюках. Да, Вера живет тут, — подтвердила седая женщина, но дома ли она — понятия не имеет. Мы поднялись на второй этаж. Хозяйка указала мне самую крайнюю, у кухни, дверь. Я постучала. Тишина. Услышала только, как на улице пробежала машина.
— Нет никого, — сказала хозяйка, глядя на дверь без интереса.
Я сделала вид, что роюсь в карманах.
— Напишу записку и подсуну ее под дверь.
— О'кей. — Хозяйка пожала плечами и направилась вниз.
