— Нашел развлечение! — рассердилась жена. — Думаешь, я что‑нибудь приготовлю, если не помню, как это делать? Только переведу продукты, а ты откажешься есть! Давай ты будешь говорить, что и как делать, а мы сделаем.
— Говори за себя, — сказала Ольга. — Я лучше помою посуду.
Мы болтали до тех пор, пока не закончила работу парикмахер. Мама ушла ее провожать, а я вошел в спальню к отцу. Он лежал гладко побритый и приятно пах незнакомым мне одеколоном.
— Быстрее бы вылечиться! — сердито сказал он, увидев меня. — Так надоела эта беспомощность! Хотя не представляю, чем здесь буду заниматься, разве что по вечерам играть в карты с такими же бездельниками.
— Тебе же предложили работу? — удивился я. — Чем она тебя не устраивает? Вроде по твоей должности.
— Я вел надзорную работу, — сказал он, — и законы знаю достаточно для ее выполнения, но такие, как я, не занимаются законотворчеством. Мнение я выскажу, толку‑то! Наверное, мне подсунули эту работу, чтобы не рехнулся от безделья. Это у тебя будет настоящее дело. Чем думаешь сегодня заняться?
— Готовкой, — ответил я. — Полный дом женщин, и ни одна не умеет готовить! Ольга сразу отказалась, мама еще не знает, а Вера согласилась этим заняться, но под моим руководством. Чувствую, что все придется делать самому.
— Мать не трогай, — предупредил он. — Она в своей жизни, наверное, даже ни разу не резала хлеб. Порежет себе пальцы, а у нас даже нет йода и бинтов. Сделайте с Верой хоть что‑нибудь, а завтра надо все‑таки постараться найти кухарку.
Как я и думал, готовить пришлось самому. Вера начала чистить к супу картошку и сразу же порезала палец. Я неудачно пошутил по этому поводу, вызвав слезы. Палец забинтовали полоской какой‑то чистой ткани, а я доварил суп и вышел во двор. В десяти шагах от меня за низким забором возился с цветами наш второй сосед, которого я до этого еще не видел. Это был массивный мужчина лет семидесяти с огромными залысинами, седыми и слегка вьющимися волосами и лицом киноактера Гафта. Не полная копия, но очень похож.
— Здравствуйте! — поздоровался я, подходя ближе. — Может, познакомимся?
— Здравствуйте, — отозвался он, тоже подходя к забору. — Вы, видимо, младший князь Алексей Мещерский? О вашем приезде уже всем известно. Сбежали после статьи?
— Пришлось, — ответил я.
— Вы, князь, сделали большое дело, но сделали его глупо, что неудивительно, если учесть ваш возраст, — усмехнувшись, сказал он. — Непонятно только, о чем думал ваш отец. Если уж решились на такое, то убегать нужно было до выхода статьи, а не после. Тогда и он был бы здоровым. Да, я Дан Евгеньевич Суханов. Когда‑то был профессором химии.
