— Почему так думаешь? — спросил Николай Дмитриевич. — Из‑за наркотиков?
— Наркотики — это то, что бросается в глаза, — ответил я. — У нас мало кто читает «Вестник полиции», а в газетах этого указа не было, поэтому вы вряд ли знаете, что главой департамента полиции назначен француз. Он, конечно, принял подданство, но русским из‑за этого не стал. Более того, ему теперь и министр не указ, потому что не сможет отменить его кадровые решения. И это только первая ласточка!
— Я тебе назову еще двух таких ласточек, — зло сказал Николай Дмитриевич. — Товарищем министра путей сообщения у нас теперь англичанин Джеймс Хант, а Горный департамент Министерства государственного имущества возглавляет еще один англичанин Брайан Шорт.
— Раньше нас только стригли, а теперь решили снять шкуру. Кредитами всех не задавят, да и потравить всех водкой с наркотиками будет трудно, но если европейцы захватят ключевые посты, справиться с оставшимися будет нетрудно. В конце концов, для подавления недовольства могут ввести свои армии. Нашей к тому времени уже не будет, а если и будет, что она сделает при таком императоре? Своего дела у вас тогда точно не будет, хорошо если возьмут приказчиком. И это время не за горами.
— А что дворянство? — спросил он. — Неужто все на это будут спокойно смотреть? Зачем вы тогда нужны?
— Я еще чином не вырос, чтобы передо мной отчитывались, — сказал я. — Недовольных много, и большинству уже видно, к чему все идет, но есть ли этому сопротивление, я не знаю. Я еще потому написал под своим именем, что есть надежда, что меня заметят и используют. Есть у меня кое‑что ценное для таких людей, но вначале на них нужно как‑то выйти.
— Озадачил ты меня, — мрачно сказал Николай Дмитриевич. — Я русский и не желаю становиться каким‑то там австралийцем! Машину с охраной я для дочери сделаю, но мой тебе совет — жениться быстрее. Наплюй на обиду своей престарелой родственницы и сделай все дня за три. Напишешь, что вошел в ее положение и не стал беспокоить. Как‑нибудь переживет, а не переживет, так ей все равно пора помирать. Ладно, об этом я поговорю с твоим отцом. Давай теперь поговорим о приданом. Я вам даю пятьсот тысяч, да еще куплю дом или квартиру. Вот только как вам сейчас жить одним?
— Нам сейчас лучше пожить вместе с моей семьей, — сказал я. — Их тоже нужно будет охранять, и там это будет проще сделать.
— Дело хозяйское, — вздохнул он, — но мое предложение о доме остается в силе. И учти, что если тебе потребуется какая‑нибудь помощь, обращайся. Помогу всем, чем смогу.
