Вот только для нее предел так и не наступил. Когда ее вели к колодкам, она все равно чувствовала, как гнев и жажда жизни пылают в ее груди вечным пламенем. Она не хотела сдаваться, она хотела бороться, вырваться из оков и порвать Норфоса на куски собственными руками. Она не пыталась сделать этого лишь потому, что знала: ее усилия развлекут его. Он хочет, чтобы она кричала, чтобы вырывалась, чувствуя свое бессилие. Она не собиралась доставлять ему такое удовольствие.
Сейчас он видел, что она не сломлена, несмотря на все, через что он ее провел. Это была ее последняя маленькая победа над ним.
Он не собирался скрывать это:
— Неплохо. Даже разделяя со мной вину за смерть своих сестер, ты ненавидишь только меня.
— Мы ведь увидимся на той стороне, — ответила Айриз. — Рано или поздно.
— Я бы на твоем месте не слишком на это надеялся. Одного из нас ожидает долгая жизнь.
Колодки, в которые ее заковали, были мокрыми, липкими и горячими от крови ведьм. Они просто не успевали остыть… но теперь уже все, одна она осталась.
И даже сейчас она не могла поверить. Это было так странно: вместо страха чувствовать одну лишь незавершенность. Остальные не сражались, потому и умерли сегодня. Но она-то была другой! Она готова была драться. Она не могла просто умереть здесь, на потеху чудовищу, уже уничтожившему ее мать и сестер. А что еще оставалось? Все ее магические знания были бессильны, она, закованная в эти колодки, ничем не отличалась от обычной человеческой девушки.
Вот о чем говорил Норфос, это было изощренное наказание за ее попытку противостоять воле императора.
— Было забавно, но пора заканчивать, — заявил Норфос.
Он кивнул солдатам, и они отпустили лезвие. Айриз уловила тот звук, с которым оно срывалось вниз — она слишком часто слышала его сегодня, чтобы не запомнить. Теперь ничто не могло ее спасти, ей оставалось лишь зажмуриться, ожидая неизбежного.
Но удара почему-то не было. Или все случилось так быстро, что она и боли не почувствовала? Тогда почему другие ощущения остались с ней? Она все еще стояла на коленях в мокром песке, закованная в деревянные колодки, уставшая и вымазанная кровью своих сестер. Это все никуда не исчезло! Получается, не исчезла и она?
Не веря себе, Айриз удивленно открыла глаза. Ее голова не валялась на песке, она по-прежнему была соединена с телом, да и руки остались при ней. Дело было даже не в том, что машина смерти не сработала, лезвие сорвалось, как и должно было. Его просто удержали до того, как оно успело коснуться Айриз.
