Желающих больше не нашлось.
— Попали мы с тобой, Лаки! — сокрушался Вук, начищая свои башмаки перед отбоем.
Перед кроссом в ночь мало кто спал. Кто точил мачете, кто молился. Процериновый укол получили все. Лаки ощущал внутреннюю нервную дрожь, лежа под одеялом и считая минуты. На заре роту подняли и, построив в колонну по три, погнали не к столовой на завтрак, а к складу амуниции.
Здесь каждый получил жесткие краги из пластистали на ноги, прикрывавшие почти до колен, такие же наручи, закрывающие руки от запястья до локтя.
— Чтобы тварюшки зубы поломали! — ухмыльнулся инструктор-кладовщик.
— Тебе хорошо тут болтать! — огрызнулся Вук.
Инструктор засмеялся.
— Я тоже был в вашей шкуре, ребятки! Берегите яйца! Они долго растут!
— По себе знаешь? — огрызнулся Вук.
Кладовщик не обиделся, а расхохотался.
Кроме двух фляг с водой и стимуляторами, каждому выдали паек суба и две сотни патронов для лазганов.
Из лазгана Лаки стрелял в тире почти каждый день, уверенно набирая по восемьдесят очков из сотни. Поэтому оружие было привычным. Снарядив обойму и поставив лазган на предохранитель, он почувствовал себя уверенно. Тупорылые пули лазганов с мягкой головкой из карбона могли отбросить человека на пару метров, что тогда они сделают с животными? Мачете на левом боку своим весом тоже внушало уверенность.
После склада роту отвели на завтрак. Никогда еще время так не летело!
Вот и периметр. Два взвода, в полном снаряжении, при оружии и в шлемах с опущенными стеклами выстроились в колонну по два во главе с инструкторами.
Силовое поле отключил в проходе с пандуса сам чиф Мартон.
— Удачи, парни! У озера жду вас на траках! Два ящика пива взводу, что придет первым!
….Лаки проснулся от резкой боли в правой пятке.
Сел на постели, потер ногу. Никаких шрамов не осталось, а нервы помнят рану.
В спальне, привычно именуемой каютой, мягко засветился ночник, реагируя на движение человека.
Активировав объемный экран, Лаки прокрутил изображение старого друга. Вук Спенсер улыбался, демонстрируя отличную работу парадантистов с Цирцеи.
— Вук, что они тебя посулили? Чем напугали? Ты же ни черта не боялся…
Болела не пятка, болело в груди.
Когда предает проверенный друг с этим смирится не легко. Ишешь оправдания, придумываешь причины. Ищешь свою вину в том, что случилось. Когда предает друг-умирает часть души…
— Как ты, мой мальчик? У тебя участился пульс. — У Жаклин заботливый голос любящей мамочки.
— Все нормально. Вспомнилось старое…
