— Загадывайте желание! — орал он, поджигая единственную, но очень здоровую свечу на торте. Он признался, что позаимствовал ее из церкви Последних Дней, что в Фелчере.
Клайд закрыла глаза и с особым, мечтательным выражением на лице загадала желание.
— А что ты загадала? — спросил Фокс.
— Не скажу, — ответила она. — Тебя это все равно не касается. Это касается Уолтера.
— Тогда это и меня касается, — настаивал Фокс. Голос его поднимался и звенел. — Мы все — часть одной большой души! Один за всех и все за одного!
— Это верно, — задумчиво сказала Клайд. — Но я загадала то, что может сделать только Уолтер.
— Написать этот чертов роман? — спросил я.
— Ты напишешь роман тогда, когда будешь готов написать роман, — сказала она. — Я загадала кое-что поважнее. Может быть, я тебе когда-нибудь скажу.
— Послушайте, что я вам скажу, — вмешался Фокс. — Если вы не выкинете эту гребаную свечу, торт превратится в музей восковых фигур.
Клайд вытянула губы — очень выразительно, по-моему, — и единым выдохом задула свечу. Фокс приветствовал это громким криком, а я зааплодировал. Ко мне присоединился официант, который опять появился и нервно мялся с чеком в руках? Я дал ему кредитную карточку, и он удалился. Тем временем Фокс распахнул свою мантию. Под ней оказался плетеный пояс, а на поясе — средневекового вида ножны. Из ножен он достал что-то вроде охотничьего ножа. Он занес нож над тортом, но тут Клайд вдруг подскочила и перехватила его руку.
— Убери-ка подальше эту дрянь! — приказала она. — Мой торт объявляется недотрогой. К нему нельзя прикасаться ни руками, ни ножом, ни вилкой, понятно? Только ртом.
— А нельзя ли использовать унаследованное тобою от бабушки столовое серебро? — спросил я.
— А мальчик ничего, — заметил Фокс.
— Только ртом! — отрезала Клайд.
Как бы я ни был тогда переполнен текилой и каким бы смутным сейчас не представлялся мне тот вечер, но те несколько минут никогда не изгладятся из моей памяти. Клайд первой откусила от торта. Затем отхватил изрядный кусок Фокс. А затем и я собственной персоной принялся поедать большой шоколадный именинный торт при помощи одного только рта — к вящему ужасу еще остававшихся посетителей старой, доброй, тихой «Синей мельницы». Вскоре мы пожирали кулинарный шедевр Фокса Гарриса не хуже стаи голодных гиен. Наши лица были перемазаны шоколадом, рядом стоически возвышался официант, а в темноте за стойкой о чем-то совещались бармены.
Именно на этой стадии опьянения Фокс принялся перекладывать куски торта на прическу Клайд. Девушка ответила тем, что стала перекладывать куски торта на прическу Фокса, хотя надо сказать, что на прическе Фокса торт был не очень заметен. Затем они оба начали класть куски торта мне на голову, при этом слизывая друг у друга шоколад, потекший по лицам. Потом Клайд села поближе ко мне и принялась весьма соблазнительно лизать мое лицо. Официант принес наконец мне на подпись квитанцию по кредитке, я надел очки, но обнаружил, что естественному процессу моего чтения квитанции мешает неестественный процесс лизания Фоксом моих очков.
