| For they had had a long conversation in the morning, while Celia, who did not like the company of Mr. Casaubon's moles and sallowness, had escaped to the vicarage to play with the curate's ill-shod but merry children. | Ибо утром они долго беседовали между собой -Селия, не имея никакого желания любоваться бородавками и желтизной лица мистера Кейсобона, отправилась к младшему священнику поиграть с его плохо обутыми, но веселыми детишками. |
| Dorothea by this time had looked deep into the ungauged reservoir of Mr. Casaubon's mind, seeing reflected there in vague labyrinthine extension every quality she herself brought; had opened much of her own experience to him, and had understood from him the scope of his great work, also of attractively labyrinthine extent. | К этому времени Доротея успела глубоко заглянуть в никем не меренное озеро ума мистера Кейсобона, увидела там смутное, сложное, как лабиринт, отражение качеств, которые сама же вообразила, рассказала ему о собственных борениях и почерпнула некоторые сведения о его великом труде, также обладавшем заманчивой сложностью лабиринта. |
| For he had been as instructive as Milton's "affable archangel;" and with something of the archangelic manner he told her how he had undertaken to show (what indeed had been attempted before, but not with that thoroughness, justice of comparison, and effectiveness of arrangement at which Mr. Casaubon aimed) that all the mythical systems or erratic mythical fragments in the world were corruptions of a tradition originally revealed. | Ибо он наставлял и поучал с не меньшей охотой, чем мильтоновский "любезный архангел", и в несколько архангельской манере поведал ей о своем намерении доказать (разумеется, такие попытки уже предпринимались, но им не хватало той полноты, точности сравнений и логичности, которых надеялся достичь мистер Кейсобон), что все мифологические системы и отдельные обрывки мифов представляют собой искажения некогда заповеданного человечеству единого их источника. |
| Having once mastered the true position and taken a firm footing there, the vast field of mythical constructions became intelligible, nay, luminous with the reflected light of correspondences. | Достаточно овладеть верной исходной позицией, утвердиться в ней, и сразу бесчисленные мифологические построения обретут ясность, воссияют отраженным светом соответствий. |
| But to gather in this great harvest of truth was no light or speedy work. |
