* * *
Эмми поскользнулась на льду и подвернула ногу. Хромая, она добралась до ближайшей лавочки. Кое-как счистила с нее снег, села и принялась растирать опухающее место.
Плотный снежок попал ей прямо в лоб и начал плавно сползать по лицу. Эмми зло посмотрела вокруг, но никого не увидела. Второй снежок разбился возле ее ног. Она фыркнула, но не спешила поднять голову. Кто-то очень теплыми руками закрыл ее глаза.
– Угадай, кто?
– Одну минуту, – она резко развернулась и пустила руку по знакомой траектории апперкота. Человек вовремя пригнулся.
– Стоп. Не нужно применять силу. Я – твой Ангел.
Эмми показалось, – что-то попало ей в глаз: что-то, что невозможно извлечь до конца, что-то мешающее смотреть на мир. Длинные ресницы слиплись, все вокруг стало ярким и влажным.
– Красиво пишешь… Зачем?
– Люблю…
– Любишь… Я часто думаю о тебе. Иногда долго не могу уснуть и вспоминаю твое лицо.
– Это невозможно, – он уже сменил позицию и теперь сидел на корточках прямо перед ней, грея в своих руках ее замерзшие. Она с интересом разглядывала свежие, не торопящиеся заживать шрамы. Догадывалась кто их ему «нарисовал».
– Почему? – Эмми даже обиделась такому «наглому» утверждению или, как она расценила позже, самоутверждению.
– Мы никогда раньше не виделись.
– А у тебя что, нет воображения?
– Ну почему же, есть конечно. Просто, – он хотел очень многое сказать, но выдавить из себя хотя бы звук для него было подвигом. – Я не хотел, чтобы мы встречались.
– Тогда зачем пришел?
– Нелепые обстоятельства. Я не хотел, чтобы все так вышло.
– Как? Это Удо так тебя разукрасил?
– Неважно. Понимаешь, я еще не готов быть с тобой вместе.
– А почему ты вдруг решил, что я хочу быть с тобой?
– Я знаю, ты хранишь все мои письма. Что ты чувствуешь, когда читаешь их?
– Запретный плод сладок.
– Мы будем вместе, просто подожди.
– До свидания, – она высвободила свои руки. – Я не чувствую ничего кроме эгоизма. Кто ты такой, чтобы из-за тебя я плюнула на прошлое?
– Неважно кто я. Я тебя люблю.
– А я люблю твои письма и оживлять их совершенно не собираюсь. Зря ты показал лицо, лучше бы писал, но теперь, пожалуй, я не смогу воспринимать твои наброски так, как воспринимала их раньше. Сказку ты разрушил, твое чудо оказалось простой банальщиной. Теперь тебе придется искать другой объект и протаптывать дорожки к его крыльцу. Может быть, там тебе повезет больше. Если хочешь, могу вернуть письма.
– Оставь себе, – он словно отрезал слова ровными лоскутами и сеял их себе под ноги. – Ты не от мира сего, ты… Я больше сюда не приду, и ты никогда меня не увидишь, но знай, – запретить мне любить тебя не может никто. Я буду любить тебя молча. Меня зовут Тео.
