Не раздеваясь, он прошёл мимо Кэт в кухню и, наклонившись к крану, начал пить ледяную воду жадными глотками. Когда горло совсем онемело, он вдавил мокрые ладони в лицо и, постояв так с минуту, вышел из кухни, оставляя за собой цепь грязных следов. Кэт взяла тряпку и принялась оттирать от них потрескавшийся кафельный пол.
Войдя в гостиную, Удо сел за стол и включил лампу. Рядом с ножкой стула стояла полупустая бутылка с водой, на поверхности которой плавала наполовину выкуренная сигарета. Удо брезгливо пнул её носком кеда в дальний конец комнаты. Бутылка замерла, не прокатившись и четверти задуманного им пути. «Как мне всё это надоело».
Бесшумно порывшись в ящике, он достал бумагу и ручку, положил их перед собой. За окном противным высоким голосом гудела сирена, из окон соседних домов ей вслед летела брань. Кто-то швырнул камень: послышался звон стекла, и сирена, точно в предсмертной агонии, издав два коротких писка, замолкла. Плотной непробиваемой стеной на землю обрушился дождь.
Свет лампы падал справа, разрешая тени бежать по листу. Удо на мгновение задумался: «Эмми, быть может ты даже скажешь мне спасибо». Он взял ручку и начал быстро что-то писать.
Закончив, он свернул листок вдвое и, неслышно подойдя к Эмми, аккуратно вложил его ей в руку.
– Спокойной ночи, Эмми, – он поцеловал её в горячую щёку и так же неслышно начал продвигаться к выходу. У самого порога его настиг голос:
– Прогуляться захотелось? Или свежим воздухом давно не дышал? – Кэт, скрестив руки на груди, зло смотрела на Удо.
– Я так и знала, что ты придурок. До сих пор не понимаю, почему она с тобой и почему ты в «Лестнице»?
– А тебе хотелось чтобы она была с тобой? Я знаю о твоей слабости, – и он ехидно засмеялся.
– Да уж лучше со мной. Я хотя бы не убегаю посреди ночи, оставив прощальное письмо. Могу поспорить, ты там написал: «Эмми, ты замечательная, но достойна лучшего… бла… бла… бла…». Я угадала?
– Если ты всё это знаешь, тогда почему же до сих пор не с ней? Ведь она тебе нравиться.
– Мы просто друзья, и речь сейчас не обо мне. Удо, не темни. Ты любишь её?
Он вздохнул:
– Люблю, но она как будто не со мной, а в самой себе. Я для неё чужой…
– Стань ближе.
– У тебя видно не получилось.
Кэт отвесила ему звонкую пощёчину, смахнув со стола маленькую фигурку тёмного божка:
– Когда ты уже перестанешь? Удо, ты умеешь делать больно. С ней ты такой же красноречивый?
– Тише, тише, ты её разбудишь, идём на кухню.
– Твоя забота не знает границ.
