Татьяне ничего не оставалось, как встряхнуть свои длинные угольные волосы, тяжело вздохнуть и отрывисто, как Юрий Гагарин перед первым полётом в космос, вскрикнуть:
– Поехали!!!
С этого момента душевное состояние Бориса стало напоминать большой раскрытый чемодан, в который надлежало сбросить всё накопленное за четыре десятилетия его жизни. Собирать его было совсем непростым делом. Речь шла не о том, чтобы скинуть в кожаное вместилище фарфоровые сервизы, атласное постельное белье, замысловатую кухонную утварь и книги, которые красовались разноцветными корешками в двух просторных шкафах. Прежде всего, надлежало надёжно спрятать прошлое в самые потайные уголки душевной сердцевины. Под прошлым подразумевались картинки далёкого детства. Их нельзя было спрятать даже в самый огромный баул. Это ярко-красный грибок в песочнице детского сада в вытянутом переулке с красивым названием Сивцев Вражек. Это и незабвенные годы, проведенные в старинной, тускло-пепельного цвета, школе в Староконюшенном переулке, и блаженное время учёбы в столичном институте инженеров геодезии и картографии. Это также альпинистские восхождения в высокогорьях Кавказа, Памира и Тянь-Шаня. Следовало также утаить в этой сердцевине любимую работу инженера-геодезиста в голубой сибирской тайге Забайкалья и полярной тундре Чукотки, аспирантуру, защиту диссертации и преподавательскую деятельность в должности доцента кафедры космической геодезии. Ещё надлежало не забыть первые робкие и дрожащие поцелуи с рыжей длинноногой одноклассницей Люськой и, опять-таки первый, сумбурный будоражащий секс в палатке со скалолазкой Ниной в ущелье Безенги на Кавказе. А разве можно предать забвению неожиданное знакомство с Таней, их бурный и скоротечный роман, завершившийся закономерным скреплением подписей во Дворце бракосочетаний. Никак не может улетучиться из памяти и эпохальные моменты рождения дочерей Светочки и Наташеньки, которые стали любимыми неразрывными элементами его повседневья. Подсознание Бориса навязчиво твердило ему, что практически на все события, проходившие в прошлом, был наклеен гипотетический ярлык «впервые». Теперь, похоже, этот же экслибрис будет приурочен к предстоящей эмиграции. Ведь перелёт за кордон, за пределы железного занавеса, за пределы СССР или, по образному выражению президента США Рональда Рейгана, «империи зла», Борис со своей семьёй совершит впервые.
Бедуин в белой с красным орнаментом куфие отвязал верблюда и величаво прошёл мимо окна, возле которого стоял Борис. Верблюд медленно повернул голову к окну, внимательно посмотрел на него и, как показалось Борису, подмигнул ему своим большим треугольным глазом, словно пытаясь промолвить:
