Наконец после многих сложных и трудных перипетий прибыв в Фученфу[143], Гарнье, Делапорт, Торель и де Карне предприняли небезопасное исследование провинции, занятой мусульманами. Но 12 марта Дудар де Лагре[144], вынужденный остановиться, внезапно умер от лихорадки.
Ведомые миссионером Р. П. Легильшером, Франсис Гарнье и его спутники прибыли в Тали[145], резиденцию султана. Окруженный высокими горами с узкими ущельями и крутыми склонами, Тали возвышался на берегу озера, имеющего, как говорили, сток в Меконг. В окрестностях были видны развалины сотни деревень, уничтоженных новыми хозяевами страны, которых вот уже одиннадцать лет никто не в состоянии был изгнать. При помощи кровавых расправ они подчинили себе население, в сто раз превышающее их по численности, и продолжали его терроризировать.
Гарнье попросил аудиенции у султана и получил ее. Но в назначенный день ему передали угрожающий приказ об отъезде. Наутро после бессонной ночи, проведенной начеку и во всяческого рода сомнениях, исследователи направились к горному ущелью, через которое они проникли в страну. В Дунчуане Гарнье узнал о смерти своего доблестного начальника, майора де Лагре.
«Я немедленно выехал вместе с отцом Легильшером, — пишет Франсис Гарнье в своем отчете, — и в тот же вечер прибыл в Дунчуань. Остальная часть экспедиции присоединилась к нам наутро. Еще раз мы собрались все вместе, но между нами — увы! — стоял гроб.
Если смерть уважаемого руководителя всегда вызывает горестное чувство, то как описать охватившую всех печаль, когда этот руководитель делил с вами два года опасностей и страданий, уменьшая для вас первые, облегчая вторые; и к этой ежечасной душевной близости, к глубокому уважению, которое он внушал, добавлялось чувство нашей привязанности и преданности… Умереть, победив столько неимоверных трудностей и лишений, когда цель достигнута, когда борьба и страдания уже уступали место радостям возвращения, — это казалось нам вопиющей несправедливостью, жестоким решением судьбы. Мы не могли подумать без глубокого чувства горечи, насколько этот траур непоправим, насколько он бросает скорбную тень на плодотворные и славные результаты общего труда. Мы очень живо чувствовали, как будет нам недоставать высоких моральных и интеллектуальных качеств майора де Лагре. У людей, нас сопровождавших, чувство огромной потери, понесенной нами, было ничуть не менее острым и единодушным. Никто не мог оценить лучше их, сколько воодушевления и веселья было в мужестве нашего руководителя, сколько энергии в его воле, сколько нежности и доброты в характере. Они вспоминали, с какой терпеливой самоотверженностью работал месье де Лагре в ходе всего путешествия, как бросался им на помощь, стремясь полнее удовлетворить их нужды и уменьшить усталость.
