— Да. После допроса мы установили за ней наблюдение, навели справки в университете. Она как бегала с ним, так и продолжает бегать уже без него. Похоже, у них только этот интерес и был общим. Отец у неё — местный мастер на все руки, Кулибиным его называют. Любитель выпить, но не то что бы алкаш, а так — выпивоха. О статисте отзывается плохо, называет его беспокойным алкоголиком, хотя и не отрицает, что иногда составляет ему компанию, чтобы не нарываться на скандал. Говорит, что утренние пробежки соседа с дочерью не одобряет, но та его не слушается. Жена от этого Кулибина ушла, контактов с ним практически не поддерживает.
— А другие соседи что говорят?
— Говорят, когда Криницын трезвый, то с ним можно общаться, а когда пьян, то предпочитают из своих квартир не высовываться. И вообще считают его нелюдимым.
— Ты вот что, Иван Корнеевич, пошли кого-нибудь из уголовников пошарить по квартире этого Кулибина. По-тихому. Не надо поднимать шум после бесплодного осмотра квартир на лестничной площадке. Если найдёт что-то интересное, тогда проведём официальный обыск. Не нравится мне этот мастер на все руки. Опыт подсказывает, что он может быть замешан.
— Я понял, Борис Борисович. Сделаю в ближайшее время.
Полковник налил себе изрядную порцию коньяка, сделал пару глотков, затянулся сигаретой и продолжил:
— Теперь хочу услышать подробности об адвокате нашего подопечного. Откуда она взялась? Кто оплачивает её услуги?
Майор поёрзал на кресле и, разведя руками, растерянно сказал:
— Да хрен её знает! Выскочила, как чёрт из табакерки. Она утверждает, что узнала о задержании мужа из новостей по местному телеканалу. Эти болваны, телевизионщики, показали физиономию статиста крупным планом. Похоже на правду.
Полковник перевёл взгляд на владельца охранного агентства.
— Не понял. Эдуард Сергеевич, в ваших данных о нём ничего о жене не сказано.
— Это бывшая, — ответил «охранник». — Я вам о ней говорил ещё в кафе.
— Тогда так и надо говорить, майор, — полковник перевёл тяжёлый взгляд на Корнеева, — «бывшая».
— Виноват, Борис Борисович, — ответил тот, покрываясь красными пятнами. — Я не думал, что это принципиально.
— Когда уже ты думать начнёшь! Привык, понимаешь, кулаками размахивать вместо того, чтобы мозги включать. Что известно о ней? Кто, откуда, какие громкие дела вела? Впрочем, это скорее по твоей части, Камиль, — обратился он к адвокату. — Кому как не тебе знать о коллеге.
Адвокат поставил пустой бокал на стол, выпрямился в кресле и заговорил хорошо поставленным голосом:
