Но пока тишина, и надо что-то делать, кроме того, что покупать продукты, готовить еду и спать. Марьям! Она же в Гудермесе. Как могла Гульсум об этом забыть? Ведь она и приехала в Гудермес, чтобы быть поближе к подруге. Это сегодня самый близкий ей человек. Телефона у Марьям не было, и Гульсум пошла к ней домой. Марьям жила неподалеку, через два квартала, в пятиэтажном доме на последнем этаже.
Когда она поднималась по лестнице, навстречу ей пробежал парень лет двадцати, чуть не сбив ее с ног. Гульсум оглянулась — скорее всего от Марьям. Она подошла к знакомой квартире. Отметила, что раньше, когда она взбиралась на пятый этаж, отдышаться удавалось далеко не сразу, а сейчас, после лагеря в пустыне, никакой одышки, никакой усталости.
Дверь в квартиру была полуоткрыта, и Гульсум не стала звонить, а тихонько открыла и вошла. Ее научили в лагере, что пока нет необходимости себя обнаруживать, этого делать не нужно. Гульсум прошла на кухню, сразу обратив внимание на странный запах, который доносился оттуда. На столе стояла грязная посуда, банки с какой-то бурой жидкостью. Гульсум понюхала. Неужели Марьям дошла до этого?
Гульсум прошла в комнату. Марьям лежала на диване в джинсах и свитере, хотя в квартире было очень тепло — солнце ярко светило в открытые окна. Марьям молча смотрела на Гульсум. Она даже не поздоровалась. Но Гульсум поняла, что у нее не было на это сил. Под глазами черные разводы, бледная как смерть, волосы спутаны, не мыла, как минимум, неделю.
— Ты приехала, — почти шепотом сказала она.
— Да, как видишь, — Гульсум пожала плечами. Но тут же подбежала к Марьям и присела на корточки. — Что с тобой, Марьямчик, милый?
Марьям пыталась сглотнуть слюну. Слюны не было, и она шепотом прохрипела:
— Принеси водички, умираю.
Гульсум рванулась на кухню, налила в кружку воды и вернулась в комнату. Марьям жадно выпила воду до дна.
— Ломка, — сказала она.
— Героин?
Марьям кивнула.
— Все болит?
Марьям опять кивнула.
— Что делать?
— Там, на кухне, все есть. Кольнешь, а?
Гульсум молча смотрела на подругу.
— Немножко, Гуль, а то умру.
— Хорошо.
Гульсум нашла на кухне одноразовый шприц, набрала жидкости из банки, взяла резиновый жгут. Вернулась к подруге, взяла ее руку, которую та покорно протянула, перетянула резиной и завязала. Нашла целую вену — а таких было немного, все истыканы — и ввела иглу. Марьям закрыла глаза.
— Я полежу немного, хорошо, пока не отпустит?
— Конечно, Марьям. Я посижу с тобой.
