— Пап, ну ты еще будешь, ну ладно, не надо, а? — Дима встал из-за стола, подошел к отцу и положил ему руки на плечи. — Мать и так вон переживает, давление вон какое, и ты еще.
— А чего тебе, здесь плохо? — сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться на крик, сказал Андрей Сергеевич и убрал руки сына с плеча. — Здесь, что ли, мало тебе экстремальных операций, обязательно надо туда лезть? Что ты там забыл?
— Да меня Михайлов позвал, понимаешь ты или нет, папа? Или ты не знаешь, кто такой Михайлов?
— Да знаю я его прекрасно. Недавно у нас с ним интервью было. Он что, тоже едет?
— Нет, он только вернулся. Но обязательно навестит меня там. Всего-то два месяца.
— Да знаю я твои два месяца, потом еще будут два месяца, потом еще.
Татьяна Николаевна внесла блюдо с запеченной рыбой. Сыновья глубоко с наслаждением вдохнули аромат, который исходил от блюда. Никто не делал никаких движений, чтобы помочь матери, знали, она этого не любит. Поставив рыбу, она исчезла и внесла блюдо с салатом, затем малосольные огурцы и квашеную капусту. За ними последовала дымящаяся печеная картошка. Завершив сервировку стола, Татьяна Николаевна стала раскладывать еду по тарелкам, никого ни о чем не спрашивая. Начала с мужа, потом положила Павлу, затем Александру и последнему — самому младшему, Диме. Такой порядок в семье Кочетковых соблюдался всегда.
— А коньяк когда пить будем — потом или сейчас? — спросил Саша. Он посмотрел на Павла. — Что за манера у брата: похвалиться, подразнить, а на стол не выставить?
— Вообще-то я думал, мы будем пить его на десерт, то есть как дижестив, но, если хотите, я достану.
— Что? Какой еще дижестив? — недовольно поморщился Андрей Сергеевич.
— Ну, то же самое что десерт. Так на Западе говорят. Они любят крепкие напитки после еды пить, чтобы лучше переваривалось, — объяснил Павел.
— Нет уж, не надо нам никакого дижестива, на дижестив чай попьем. Давай доставай свой дорогой.
— Вот это правильно, папа, зачем нам этот диже… — весело отозвался Саша, но, почувствовав на себе строгий взгляд отца, решил не продолжать.
Павел достал бутылку «Хеннесси», легко открыл ее. Татьяна Николаевна достала из серванта рюмки.
— И мне налей, Павлуш.
Павел разлил коньяк по маленьким рюмкам. Саша хотел было сказать, что коньяк по правилам этикета положено наливать на дне бокала, но передумал. Все подняли рюмки и чокнулись.
— Ну, храни тебя Бог, сынок, — сказала Татьяна Николаевна, поднесла рюмку ко рту и выпила коньяк одним глотком. Смахнула слезу платком.
