Кроме того, следовало подумать и о детях.
Кто-то может уди виться, узнав, что существо, одержимое вивисекцией человеческих существ, может получать удовольствие от общения с детьми, но дело обстоит именно так. Мне дети Риты нравятся. Поймите меня правильно: я не роняю слезы в связи с выпавшим молочным зубиком или иными подобными явлениями — для этого требуются эмоции, которых я лишен. Подобные мутации мне не нужны. Но в целом я нахожу детей значительно более интересными существами, нежели их родители, и меня особенно сильно выводят из себя те, кто причиняет им зло. Время от времени я отыскиваю таких типов, и если оказывается, что они действительно виновны, я делаю так, чтобы хищники больше не имели возможности повторять свои опыты. Я привожу в исполнение задуманное с радостью, совершенно не страдая от мук совести.
Тот факт, что Рита от первого катастрофического брака имела двух детей, совершенно меня не отталкивал. Более того, скоро выяснилось: детки нуждаются в чутком руководстве нового папы, чтобы держать в узде своих собственных, пока еще не оперившихся, Темных Пассажиров. Их Темные Пассажиры должны тихо сидеть на заднем сиденье до тех пор, пока детки сами не научатся водить машину. Дело в том, что в результате эмоциональных и физических увечий, полученных от биологического папы-наркомана, Коди и Эстор удалились, подобно мне, на Темную Сторону жизни. И вот теперь они должны стать моими детьми — юридическими и духовными. Это вынуждало меня думать, что в жизни все же существует какая-то высшая путеводная сила.
Таким образом, имелось несколько достойных причин, в силу которых Декстер должен продолжать двигаться в избранном направлении. Но при чем здесь Париж?.. Я никогда не мог понять, как возникло представление о романтичности этого места. Кто, кроме самих французов и Лоуренса Велка[4], считает аккордеон сексуальным? И разве теперь не стало ясно, что французы нас терпеть не могут? Кроме того, они настаивают на том, чтобы все вокруг говорили по-французски.
Не исключено, что Риту зомбировал какой-то старый фильм с разбитной блондинкой и темноволосым, романтического вида юношей. Молодые люди носятся друг за другом вокруг Эйфелевой башни под звуки модернистской музыки и глумятся над милейшим, несколько старомодным типом вберете. Тип в берете смолит вонючими французскими сигаретами «Галуаз». Впрочем, нельзя исключать и того, что, прослушав однажды пластинку Жака Бреля
