И (поспешно): Успокойтесь, а то забудете, как все было. Тихо, дышите глубже. Так, ну а теперь по порядку.
Д (ударом по сгибу правой руки делает левой жест): Bo-o. Видел. Ты хочешь сбежать. Не-е-ет. Не позволю.
И: Ты сейчас сказал «воды». Может быть «воды», желаешь исцеления?
Пауза, во время которой Д и И ходят тиграми в клетке, разминают плечи, пригибают спины, приседают, вращают головой.
Д (продолжает ходить): Не могу удержаться, чтобы не рассказать коротенькую историйку. Встречаются два червя. Один другого спрашивает: ну как дела? – Спасибо, ничего. А твои как? – Тоже помаленьку. – Отец дома? – Да, под камнем. А твой? – Мой с мужиками ушел рыбу ловить.
И: Зачем вы меня нервируете? (Ходит.) Я понимаю, хочется иногда по молодости лет пошустрить, побегать. А на старости лет… (Смотрит на Д как на тлю.)…когда подлокотники вышибают и сердце болит…Экм! Не сладко. (Садится.) Что мне с вами делать? Я вас лишу пространства.
Д: Как часто повторяем мы пространство. По логике – пространство – про и стра. Но про чего же про, как далеко оно? И про чего же стра? – страданье, зданье, страх – оно.
И (встает, энергично обращаясь вверх): Рассвет души, огонь вечерний, туманы над рекой, и мы как призраки покрыты мглой осенней. Скороговоркой смягчаем боль в груди. Ты потерпи, пройдет она, вернутся дни былые и перелетные певуньи, лед заблестит под вешним солнцем, удалую песню споем мы вместе.
Д: Загадками говорите, таинственно и зыбко осветит все луна, она полна как чаша, которую придется иссушить. В который раз шагаем в дверь и вспоминаем в который раз ушедших за нее, наши это дети, они живут среди желтизны страниц. Не душно ль им? Уютно, тесно? Накормлены, напоены? Неизмеримая дорога…
И (подхватывает): Как дорога и как безлюдна, одна она. Шагаем через гать. Рать наших рыцарей останется в шкафах, и старый хрен, служитель колченогий нежнейшей метлицей пылинки прогонит с забытых фолиантов. Анды, панты, брилл…
Д (вынимает коробок спичек из кармана, кидает на стол перед И): Что это такое?
И (устало): Дураку ясно – спички.
Д: Дураку ясно всегда, это коробок.
И: Ну да.
Д: Это не коробок, а предмет.
И: Возможно.
Д: Это не предмет и не возможно, это пожар, это тайфун, надежда, пища, уют, сон.
И (с иронией): Всё?
Д: Это жест моего вам презрения. И к тому же я давно голоден. Достаньте из вашей тумбочки что-нибудь.
И (наклоняется, ищет в тумбочке, достает небольшую деревянную скамейку): Ничего нет, осталось только это.
