Видимо, это было и то, и другое. Как в хедере
в детстве. Как бывшему спортсмену снятся бег,
столкновения, марево трибун, клокочущий порыв
командной игры, так он – читал. Чувство, что Книга —
самое сладкое и правильное из всего, что может
случиться, – это чувство, эта внутренняя ситуация,
запрограммированная в течение ста поколений,
держится – свидетельствую лично —
по меньшей мере еще
три поколения.
Он и прабабушка меня любили – и посему
заставляли работать: подметать крыльцо. Я был
очень недоволен. Но потом за это мне выдавали:
парное молоко, ломоть хлеба из бабушкиной печи
и бидон с вишнями…
С таким бидоном я провел
один из первых архетипических вечеров своей жизни.
Все ушли – в клуб, в кино, смотреть чешский вестерн
«Лимонадный Джо», а меня посчитали слишком
маленьким для похода на ранний вечерний сеанс.
Я сидел на лавочке у крыльца,
на вечерней заре, ел вишни, и плакал.
Никому
не отольются те слезы, величиной с те вишни. И
никуда не денутся – вкус вишен, гудение комаров
и световая глубина неба в тот вечер,
над позапрошлой родиной.
