Больше ста пятидесяти пар глаз сверлили меня недовольными взглядами, пока я маневрировала со своим багажом между рядами возмущенных пассажиров, чтобы добраться до места. И впоследствии ситуация не улучшилась. Я очутилась между весьма упитанным джентльменом и любопытной восьмилетней девчонкой, летевшей без родителей. Что касается последних, то они развелись, и теперь у девочки было две семьи. Она ненавидела женщину, которую называла «приемной матерью», и старшую дочь этой женщины, бывшую, по словам моей юной соседки, редкостной подлюкой.
Сейчас она направлялась к своей матери, работавшей танцовщицей на Лас-Вегас-Стрип. Ничего удивительного. Если ты жил в Вегасе, в смысле в самом сердце Вегаса, то работал либо в казино, либо официантом, либо участвовал в каком-нибудь шоу на потеху туристам. Если ты жил за городом, то, конечно, имелись и другие возможности заработка. Я узнала всю подноготную маленькой Часити: она приложила немало усилий, чтобы выложить мне все сведения о себе. И я имею в виду – действительно все. Ее любимым цветом был пурпурный, но не темный, а светлый – я предположила, что светло-лиловый. А еще у нее был пунктик насчет животных, особенно лошадей. Самым лучшим в жизни с ее отцом в Денвере было то, что он владел землей и животными. Для восьмилетки это огромное искушение. Однако еще там приходилось иметь дело с мачехой, что снижало на несколько порядков привлекательность поездок к отцу. И вдобавок ко всему этому – чувство вины. У матери Часити было очень мало друзей и никакой родни. Маленькая девочка чувствовала, что должна составлять компанию своей маме. Потому что «никто не хочет быть один. Людям нужны другие люди». По крайней мере, если верить напористой и исполненной самых благих побуждений Часити.
Когда пилот объявил, что до посадки осталось двадцать минут, я кратко помолилась Большому Парню Наверху о том, чтобы Часити и ее мать пришли к золотой середине. А также поблагодарила профессиональных медиков за такую прекрасную штуку, как противозачаточные. Проведя довольно много времени в обществе восьмилетки, я еще больше уверилась в том, что не готова к размножению – и, возможно, никогда вообще не решусь на этот шаг. Для того чтобы стать матерью, требовались особые качества, а я чувствовала, что уже исчерпала себя на этом поприще со своей младшей сестренкой, Мэдди. Следующий ребенок, которого мне удастся взрастить, со всей вероятностью станет отпетым хулиганом или вообще адским отродьем. Лучше уж не оставлять это на волю леди Фортуны. Как я уже убедилась, эта леди была хладнокровной сучкой с ледяным сердцем, так что незачем лишний раз испытывать судьбу.
