Нет, не просьбу… требование. Этот повелительный тон при других обстоятельствах заставил бы меня встать на дыбы, но я уже распалилась настолько, что просто потянула за две завязки и позволила куску ткани соскользнуть вниз, призывно раскрывая бедра.
– Шире. Хочу посмотреть на твой влажный открытый цветок.
Когда я подчинилась, Тай резко вдохнул. Мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать стон, – я выставила себя до такой степени откровенно, что это могло бы показаться унизительным, но почему-то рядом с ним это давало ощущение чего-то запретного, сексуального и обострило мое желание до стадии нестерпимого жара.
Тай продолжал разглядывать меня, поглаживая свой член. На самом конце выступила жемчужная капелька влаги, так что я облизнулась.
– Хочешь попробовать, подружка? – предложил он тем самым свирепым тоном, от которого у меня по позвоночнику и по коже бежала дрожь.
Ответить я была не в силах. Вся комната сжалась до одного Тая и моего желания – нет, острой нужды – прижаться к нему каждым сантиметром моего тела. Я кивнула, и он перестал себя ласкать.
– Лизни меня. Попробуй на вкус, что ты со мной делаешь.
Встав на четвереньки, я поползла вперед – и когда мои губы оказались настолько близко, что Тай уже мог чувствовать мое дыхание на своей коже, я взглянула вверх, на него. Его глаза были черными, как ночь, а нижняя губа стиснута между двумя рядами ровных белых зубов. Не отводя взгляда, я высунула язык и лизнула его естество. От терпкого, соленого вкуса у меня между ног заплескалась новая волна влаги. Тай громко вдохнул.
– Я чую запах твоего цветочка, подружка. Он пахнет словно жидкий солнечный свет, – протяжно выдохнул он. – Я буду пировать твоим телом, пока ты не отключишься. Ты этого хочешь?
Вместо ответа я обхватила его член губами и направила себе в горло. Он запустил руку мне в волосы, не дергая, скорее, просто шевеля пальцами, пока я ублажала его. Этот мягкий, без всякого давления массаж оказался абсолютно новым, приятным ощущением. Опираясь на колени и на руку, я подняла свободную руку и обхватила основание его мужественности. Он был слишком велик, чтобы я могла принять больше половины – а ведь я гордилась своей способностью целиком заглатывать члены. Это было мое особое искусство, которым, если верить рассказам, многие женщины не владели. Но с таким размером половина – это все, на что я была способна. При мысли о том, что этот член вскоре разорвет меня надвое, я удвоила усилия.
