Вот и с Якушевым он решил все мудро. Его, заблудшего, превратил в агента. Но какого?! Опять в ранге соратника.
Как-то Артузов заговорил о Достоевском, в связи с его романом «Преступление и наказание».
– Работа следователя, как ее изобразил Достоевский, это скорее искусство, чем ремесло. Его следователь Порфирий Петрович, – сама логика, аргументы. И при этом не грубая, не железная манера допроса, а игра. В игре Порфирий Петрович разыгрывает простодушие, расставляет ловушки для Раскольникова, исследует его душу, замечает детали, штрихи, увязывает их с фактами. Все это выводит на главное – мотив преступления. А в ГПУ, как политической службе, понимание мотивов действий арестованного нужно для того, чтобы доказать ему, что дело-то его бессмысленно, обречено. Здесь важно втянуть в разговор, в дискуссию, и затронуть самую чувствительную струну в человеке. Подвести его к раздумьям о том, кому служит и для чего?
Якушев мог на себе почувствовать эту технологию, будем считать от Достоевского, на которого так ориентировался Артузов. Тут цепляло Артузова то обстоятельство, что образ Порфирия Петровича Достоевский отчасти выписал под влиянием бесед с Леонтием Васильевичем Дубельтом, заместителем начальника Третьего отделения времен Николая Первого. Достоевский ведь тоже попал в революционную историю и был арестован. Но видно большое впечатление произвел на него Дубельт. Бесследно это не прошло для опыта писателя. Впрочем, как и для Якушева не прошла бесследно выбранная Артузовым тактика убеждения. В общем, из уст Артузова звучали следующие аргументы.
Аргумент первый. С кем вы связались, Якушев? Артамонов, Щелгачев и те, кто за ними выше, – они там, на свободе, а вы здесь. Они оттуда жаждут вновь втянуть Россию в войну, из которой мы только что выбрались. Снова кровь, разруха. Неужели вы этого хотели?
Аргумент второй. Можете ли вы, ради тех планов, что замышляют Артамонов и компания, пожертвовать своей семьей?
Аргумент третий. Вы же белая ворона среди этой публики. Вы дельный специалист, хороший инженер, еще в старое время карьеру начинали с нуля, всего добились сами. Теперь работаете, по сути, над восстановлением народного хозяйства, на благо страны. Вам доверяют, вас ценят. Вы хотите лишиться этого?
Аргумент четвертый. Ваши так называемые «новые друзья» говорят, что выступают за народ. Но стоило этому народу в 1914 году дать оружие, как через три года он его повернул против режима. Народ, сидевший третий год в окопах мировой войны, был озлоблен. И не большевики сделали его злым. Он не понимал, за что воюет и почему к нему относятся как к скотине. Почему он воюет в лаптях, миллион которых заказало военное ведомство из-за нехватки сапог. Почему фронт не обеспечивался толком мясом, хлебом, а в тылу процветали мародеры и жулики? В Питере рестораны были забиты, знать гуляла с омарами и «ананасами в шампанском». Фронтовики это знали, и презрение к власти, к богатеям было неподдельным. Это презрение, переросшее в возмущение, вылилось полной чашей в октябре 17-го. Его еле удалось ввести в некие границы. Народ пошел за социалистами и большевиками. Он не хотел такой жизни. Вы хотите ее вернуть, вы хотите опять пережить это народное возмущение?
