Суматошный график семьи Кеннеди был испытанием для всех агентов и их семей. Президент Кеннеди путешествовал гораздо чаще, чем его предшественник Эйзенхауэр, так что агентам из президентской группы нередко приходилось работать вдали от дома и семьи. Так как миссис Кеннеди часто и надолго уезжала из Вашингтона, я тоже подолгу не виделся с детьми и женой.
К счастью, жены агентов секретной службы дружили и много общались. Многие из нас жили недалеко друг от друга, и наши дети были примерно одного возраста, так что, пока ребята были в разъездах, жены встречались и проводили время вместе. Когда 27 октября мы вернулись в Белый дом, я был уверен, что в этом году мы больше не будем ездить в Ньюпорт и Кейп. Оставался лишь День благодарения. Я с нетерпением ждал возможности хотя бы месяц поспать в своей постели и провести время с семьей. К сожалению, этому не суждено было сбыться. На следующих выходных мы поехали в Гианнис, затем в Ньюпорт, после чего на несколько дней вернулись в Вашингтон для встречи с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру и его дочерью Индирой Ганди. До меня начало доходить, что миссис Кеннеди старается держаться подальше от Белого дома. Судя по всему, постоянные обеды с дамами и чаепития нравились ей не больше, чем мне. Миссис Кеннеди не любила быть в центре внимания, а светские беседы ее утомляли. Она придирчиво выбирала мероприятия, которые казались ей важными, но впоследствии нередко отказывалась посещать их. Это очень выматывало Тиш Болдридж, которой приходилось искать персонал на замену, когда миссис Кеннеди говорила ей, что чувствует себя плохо или что изменила планы, – а потом она узнавала, что мы уже выехали в Миддлбург.
Тем не менее стоило первой леди узнать о прибытии главы какого-нибудь государства, она тут же целиком посвящала себя планированию мероприятия. Думаю, успех в Маунт-Верноне прибавил ей уверенности в себе, а также показал, что она способна мыслить масштабно при организации такого рода встреч. Одним из самых запоминающихся событий стал для меня вечер с Пабло Казальсом.
– Вы любите музыку, мистер Хилл? – спросила как-то раз миссис Кеннеди, когда мы были в Ньюпорте.
– Да, я очень люблю музыку, – ответил я. – В колледже я даже пел в квартете.
– Неужели?
Она выглядела так, будто вот-вот рассмеется. Видимо, одна лишь мысль о том, что я, серьезный агент секретной службы, могу петь, казалась ей невероятной.
– Да, это правда, – ответил я с улыбкой. – А еще я играл на трубе. Неплохо, кстати, играл.
