Из Вены президентская чета вылетела в Лондон на крещение Анны-Кристины, первой дочери Ли Бувье и князя Радзивилла. Оттуда президент вернулся в Вашингтон, а его супруга седьмого июня наконец-то прибыла в Грецию.
Миссис Кеннеди, ее сестра Ли и князь Радзивилл на пассажирском самолете направились из Лондона в Рим, а оттуда – в афинский аэропорт «Эллиникон», где их уже ждал я. В греческой столице было куда теплее, чем в Вене, и даже в вечерние часы термометр показывал 25 градусов.
– Добро пожаловать в Афины, миссис Кеннеди, – приветствовал я первую леди, когда она сошла по трапу. Немного нерешительно оглядевшись по сторонам, она улыбнулась и ответила:
– Здравствуйте, мистер Хилл.
– Вас встречают премьер-министр Караманлис и его супруга, а также представитель короля Павла и королевы Фредерики. Затем вас и ваших спутников доставят на машине в усадьбу на пляже Кавури.
– Прекрасные новости! Очень жду возможности немного отдохнуть.
Когда мы добрались до усадьбы, миссис Кеннеди пребывала в превосходном расположении духа. Из окон открывался чудесный вид на Средиземное море, и этим летним вечером его лазурные воды были спокойны.
– Разве не очаровательно? – спросила миссис Кеннеди у своей сестры, глядя на морскую гладь.
Ко мне подошел князь Радзивилл, протянул руку и представился:
– Кажется, мы еще не знакомы – меня зовут Стась, я зять миссис Кеннеди.
– Спецагент Клинт Хилл, сэр, – ответил я, пожимая его руку. – Рад знакомству, князь Радзивилл.
– Прошу вас, зовите меня Стась, – улыбнулся он. Ростом князь был под метр восемьдесят, с короткими темно-каштановыми волосами и обаятельной улыбкой под пышными усами. Говорил он с едва заметным британским акцентом и, несмотря на свое высокое положение, не настаивал на формальностях в общении, чем и понравился мне с первого взгляда.
– Рад снова видеть вас, миссис Радзивилл, – сказал я, повернувшись к Ли, и она с улыбкой кивнула в ответ.
Ко мне подошла миссис Кеннеди.
– До чего же приятно прилететь в Афины и не увидеть ни одного журналиста. – Взглянув на агента Джеффриса, она добавила: – Рим был сущим кошмаром. Ни минуты покоя, я только и слышала, что: «Джеки, улыбнитесь! Джеки, посмотрите сюда! Улыбайтесь!» – Она произнесла это визгливым голоском с итальянским акцентом.
Было видно, что ее беспокоило произошедшее, и она намекала, что Джеффрис не сумел уберечь ее от чрезмерно ретивых папарацци.
– Мне жаль это слышать, миссис Кеннеди. Мы объяснили греческим властям, что ваш визит носит частный характер, и сделаем все возможное, чтобы не подпускать к вам журналистов.
