Миссис Кеннеди и я | страница 52
Естественно, я знал, что этот язык для первой леди почти родной, но живое подтверждение этой строчки в ее досье лишь укрепило мое уважение к ней.
Как правило, первых леди прошлого было хорошо видно, но плохо слышно. Все они, за малым исключением в лице Элеоноры Рузвельт, не имели особого политического влияния, и их государственная активность ограничивалась ролью очаровательной, но молчаливой спутницы президента. Миссис Кеннеди решила изменить эту традицию и не стеснялась пользоваться своей все растущей славой, чтобы приумножать добро по всему миру.
Первым делом она отправилась в парижский Дом ребенка – этот визит весьма поспособствовал огласке проблем здоровья беспризорных детей и ухода за ними. На встрече своего мужа с французскими чиновниками в «Отель-де-Виль» она переводила их разговоры с французского и обратно, а затем встретилась с женской половиной корреспондентского корпуса.
Во время этих мероприятий миссис Кеннеди сопровождал агент Джеффрис. Я же, как ответственный за подготовку, появлялся на месте заранее, проверяя, все ли готово к прибытию первой леди. К моей вящей радости, все работало как часы, и миссис Кеннеди явно очень нравилась поездка.
Каждый раз, входя в любое помещение, она первым делом искала глазами меня, даже если в этот момент с ней кто-то разговаривал. Я уже научился читать ее настроение по глазам и мог с уверенностью сказать, что она откровенно наслаждалась путешествием. Больше всего ее захватил и впечатлил великолепный официальный прием в Версале. По европейскому обычаю начало мероприятия было назначено на восемь часов вечера. Версаль находится в получасе езды от Парижа, и я приехал туда заранее, чтобы вовремя встретить президентскую чету. Когда миссис Кеннеди вышла из лимузина, я на миг подумал, что передо мной стоит настоящая королева. Под шелковым пальто цвета слоновой кости, которое она сняла, как только вошла в здание, оказалось великолепное платье в пол с великолепной пастельной вышивкой на корсете. Отсутствие рукавов только подчеркивало изящество ее плеч. Один из лучших парикмахеров Парижа собрал ее волосы в пышную высокую прическу и заколол их бриллиантовой заколкой.
Президент де Голль не мог отвести от нее глаз, впрочем, то же самое можно было сказать обо всех других гостях без исключения. Очарование первой леди распространялось в равной мере на мужчин и женщин, а мне, увы, нужно было следить не за ней самой, а за тем, что происходило вокруг нее.