– Ну что, братцы, – обратился Добрыня к остальным, – хотите сохранить на плечах свои головы? Тогда у вас один выбор. Оставаться до зимы здесь, во Владимире, и к концу этого срока вам простят все ваши вины.
– Остаёмся, остаёмся, – заголосили напуганные богатыри.
– А вот это решать не вам. У вас есть воевода, пусть он и решает. Останется здесь до зимы, будете жить. А без него вы мне тут не нужны.
– Вася, воевода, – взмолились осужденные богатыри, – не губи.
На Василия было страшно смотреть. Он готов был испепелить Добрыню взглядом, тяжёлая палица словно приросла к руке. А меж тем почти все богатыри стали уже выступать за то, чтобы остаться.
– Ладно, – ответил воевода, – будь по-вашему, мы остаёмся.
– Ну вот и добро, – улыбался Добрыня, – только помните, до зимы. Явитесь в город раньше, все будете преступниками. Особенно ты Василий. Ведь наш поединок ты проиграл, не справился с должностью воеводой. В наказание теперь и останешься на заставе. А мне пора отправляться в Новгород, а князю – до Киева. Отбываем в один день.
И уже на следующий день почти все киевляне и Добрыня со значительной частью новгородского войска стали покидать крепость Владимир. Дело было сделано, и задерживаться здесь не было никакого смысла. Леон сердечно прощался со своими новгородскими товарищами, для которых застава на ближайшие семь месяцев должна была стать родным домом.
– Жаль, я не могу остаться с вами, – говорил киевский богатырь, – ведь я тоже богатырь, а место богатыря – на заставе. А я вместо этого разгуливаю с князем по русским землям в разных походах.
– Ничего, береги себя, – говорил ему на прощание Василий.
– И вы берегите себя, – сжимал его руку в своей руке Леон.
В следующий миг богатырь забрался на коня и принялся догонять своих. Василий почувствовал чью-то тяжёлую руку у себя на плече, обернулся и увидел Сигурда.
– Я знал твоего отца, Василий, – вымолвил старый скандинав, – и я понимаю, почему ты так ненавидишь этого Вахрамея.
– Я должен уничтожить его, – отвечал Василий, – а вместо этого я застрял здесь без дела.
– Думаю, здесь найдётся много дел тебя и твоих людей. Скучно не будет. В конце концов, нельзя же жить одной местью, Василий. Иначе однажды ты отомстишь всем, но уже не будешь видеть смысла жить дальше. Или ещё хуже, погубишь себя напрасно в бессмысленном кровопролитье.
Князь Владимир в случае необходимости умел действовать радикально. Никто и подумать не мог, что он весь Новгород до зимы оставит без богатырей. Как уже повелось, богатыри обитали на разных заставах, а небольшое их число всегда должно было оставаться в городе, будь то Новгород или Киев. И как правило вместе с ними оставался и воевода, а если он тоже уходил, то оставлял кого-то вместо себя. Теперь же получалось, что вся богатырская дружина вместе с воеводой засела на одной заставе, и причём не на новгородской, а совершенно на чужой земле. Теперь богатыри вынуждены были прозябать в маленьком городке Владимире, который скоро наводнился знатью с разных концов Руси. Каждый дружинник кичился своим положением и относился к богатырям как к низшему сословию. С трудом Сигурду удавалось удерживать знать в подчинении. Он, будучи воеводой, с равной заботой и уважением относился и к богатырям, и к дружинникам, более того, богатырей, поскольку они были христианами, ценил даже выше. Бояре, пребывающие на Владимирскую заставу, так же должны были принять новую веру, но мало кто из них торопился это сделать. Но, поскольку в городе не было никаких идолов, то и поклоняться языческим богам здесь не было никакой возможности. Так пролетел месяц. Город понемногу отстраивался, и всё же невыносимая скука и комары сводили его жителей с ума в этой лесной глуши. Больше всего Василия расстраивало то, что здесь было невероятно трудно, почти невозможно достать вина.
