Но кружиться становится все труднее, я смотрю на свои ноги, которые на глазах превращаются в корни и не дают мне двигаться. Из рук вырастают ветви, я превращаюсь в дерево. Мои губы врастают в ствол, я уже не могу крикнуть. Седан мчится, светя фарами, все быстрее прямо на меня. Сквозь ветровое стекло я вижу широкую улыбку отца.
Конец сна. Я проснулась с болью в сердце – так быстро и сильно оно колотилось. Не знаю, сколько времени я пролежала в постели, не двигаясь и говоря себе, что все это было только сном.
ЧТО ЭТО НЕ БЫЛО РЕАЛЬНЫМ!
Фред лежал, отвернувшись к стене, я не стала его будить. Я встала и пошла сюда, в кабинет, чтобы записать этот кошмар. Открыла тетрадь на предыдущем сне, 296-м, и приготовилась занести в нее все это.
И тут я остановилась. На этой чистой странице было написано моим почерком:
«puellainferussalutantvos».
Я узнала начало (puellainferus), которое записала в этой самой тетради во сне. Вот тут-то я и уколола палец. Хотела убедиться, что это уже не сон. Потекла кровь, а буквы по-прежнему были здесь, передо мной, вполне реальные. Я знала, что это невозможно, и все же… Неужели я встала во сне, в полузабытьи, и записала это послание? Приступ сомнамбулизма?
Я всмотрелась в эту надпись внимательнее и вздрогнула: она мне о чем-то говорила. Я сосчитала буквы. Их было двадцать четыре.
Двадцать четыре… Число, выжженное каленым железом в моей голове, из-за дела Фредди. Месяца два назад жандармы нашли одного из похищенных детей (единственного на сегодняшний день). Похититель вытатуировал двадцать четыре буквы по всему его телу, с головы до ног. Похоже, человек, которого мы разыскиваем, хотел оставить нам послание через посредство этого ребенка, но как мы ни ломали голову, так и не поняли смысла этих двадцати четырех букв. Они наверняка складывались в код, во фразу, но какую?
И вот, обнаружив сегодня утром эти буквы в моей тетради, я посмотрела на фотографии, прикрепленные к пробковой доске надо мной. Особенно внимательно – на снимки спасенного мальчугана, сделанные врачом; я скрупулезно сравнила каждую из двадцати четырех букв на его руках, ногах, спине, затылке с теми, что я записала в тетради: они оказались идентичны. В другом порядке, конечно, но идентичны.
Я перечитала буквы, записанные на странице моего дневника. Из амальгамы букв, казалось, проступили слова: inferus, salutant… Латынь, язык, который я учила в школе.
С помощью Интернета, разделив буквы в нужных местах, я получила фразу, и меня чуть не вывернуло, когда я ее перевела. Загадка двухмесячной давности, вытатуированная на теле похищенного ребенка, нашла свое решение самым странным образом. Через сон.
